Пол Керни - Путь к Вавилону

Внезапно Ратаган рассмеялся. Ривен посмотрел на него.

– Что такое?

– Вспомнил лица наших хозяев, когда ты произнес название этого места. Бьюсь об заклад, немногие из живущих на этом свете видели такое: растерянных старейшин Совета гномов.

– Хорошая это была история, — заметил Байклин, — даже для Сказителя.

Айса потряс головой, отгоняя дрему.

– Во всех историях гномы любят спорить и что-нибудь обсуждать, их медом не корми — дай распутать какую-нибудь проблему. Они терпеть не могут сражаться. Говорят, это одна из причин, почему они помогли воспитать мирканов: чтобы те защищали Мингниш вместо них. Мой народ называют еще Молотом людей Камня и говорят, что в жилах наших течет кровь гномов, отсюда наши выносливость и долголетие. Знаете, я чувствую себя здесь как дома, как если бы я сейчас был в Дан Меркадоле. Уверен, они помогут нам. — Он сделал еще несколько глотков.

Ратаган ткнул его локтем.

– И в самом деле, эль гномов — крепкая штука, Айса. Это самая длинная речь, которую я когда-либо слышал из твоих уст.

Усталость их все-таки сморила. Они разлеглись на покрытых шкурами кушетках, что стояли вдоль стен, и тут же провалились в сон. Только Ривен не мог заснуть и все спорил с собой. В конце концов, досадуя на себя, он встал и пошел в соседнюю комнату. Догорающие угольки едва рассеивали сумрак. Джиннет спала в неловкой позе у затухающего очага. Рядом валялась пустая чашка.

Ривен опустился на колени на каменную плиту перед очагом и принялся пристально рассматривать спящую женщину. Рот ее чуть приоткрылся во сне. Темные смеженные ресницы едва заметно подрагивали, щеки пылали от тепла очага. Языки пламени отбрасывали пляшущие тени на ее лицо, на разметавшиеся ее волосы цвета воронова крыла.

– Дженни, — прошептал он, убирая волосы с ее лица. Он отдал бы душу, чтобы только увидеть, как она просыпается и оказывается вдруг той женщиной, которую он знал когда-то. Но, как однажды сказал Гвилламон, смерть — это конец всему, даже в стране мечты и волшебных историй.

И он, наконец, принял это. И помогла ему Мадра. Признаться себе, что он любит эту хмурую юную женщину, было для Ривена все равно, что отбросить последнюю — неосознанную, безумную, быть может, — надежду. Его жена мертва, а эта спящая женщина — не она и никогда не была ею. Но, тем не менее, он — человек и не в силах заставить себя не смотреть на лицо, которое он когда-то любил, чтобы запомнить его таким, каким оно было на самом деле. Чтобы оно осталось нетленным.

Он поцеловал ее в лоб с бесконечной нежностью. Потом взял на руки, положил на одну из застеленных мехами кушеток, укрыл одеялом и, больше ни разу не обернувшись, возвратился к себе.

Он проснулся, разбуженный голосами, перемежаемыми звоном чаш, выкарабкался из глубокого темного чрева забвения и принялся тереть глаза, пока они полностью не открылись. В очаге уже развели огонь. На столе горели толстые свечи. Ривен сел на постели. У очага, попыхивая длинной глиняной трубкой, сидел Тормод и вел разговор с Ратаганом и Байклином. Айса стоял рядом и молча слушал. Джиннет, похоже, все еще спала. Кувшин с пивом стоял у ножки скамьи. В руках у каждого было по кружке.

Гном заметил его.

– С добрым утром, друг мой, снаружи оно давно уже наступило. Надеюсь, ваша первая ночь в Джхааре была приятной.

Ривен невнятно пробормотал ответное приветствие. Пиво, которое выпил он прошлым вечером, давало знать о себе тяжестью в голове и хмурым настроением. Он сейчас не был готов к разговорам.

Гном улыбнулся и молча продолжил курить свою трубку. Ратаган с Байклином потягивали пиво.

У кушетки Ривена стоял кувшин с водой и лежало полотенце. Он плеснул водой себе в лицо. Холодная, она обжигала кожу. Однако после такого омовения Ривен почувствовал себя вполне проснувшимся и присоединился ко всем остальным у огня. Интересно, подумал он про себя, как Тормод узнает здесь — под землей — день сейчас или ночь?

– Чем вы тут занимаетесь? — спросил он, наклонившись над столом и взяв себе яблоко из большой чаши с фруктами. Ратаган протянул ему кружку с пивом.

Тормод вынул трубку изо рта и принялся рассматривать ее, как это делал Кэлам, — Ривен буквально застыл, пораженный, наблюдая, за ним.

– Этим утром Совет собирается обсудить некоторые детали истории, которую мы расскажем вам сегодня. Но чуть попозже, — сказал Тормод. — Наш Сказитель оттачивает сейчас свой стиль и выпытывает у старейшин древние предания, чтобы представить тебе подлинную историю, — безупречную, — подобную которой ты в жизни не слышал.