Пол Керни - Путь к Вавилону

В тот вечер стемнело раньше обычного. Густые темные тучи окутали вершины гор. Путники молча сидели вокруг костра, прислушиваясь к шуму ветра, который завывал на все лады, предвещая плохую погоду. Рядом тихо журчал ручей.

Ратаган протянул свои больные руки к огню, растопырив пальцы. Глаза его блестели, отражая свет пламени. Он прикрыл веки.

– Как вы думаете, сколько еще нам идти? — спросил он, ни к кому конкретно не обращаясь. — И где вы думаете искать гномов?

Никто не ответил. Байклин выглядел усталым, а взгляд Айсы был каким-то отсутствующим. Даже упорство миркана, похоже, отступило перед утомлением. Ривен носком сапога подтолкнул откатившуюся головешку обратно в костер. Он мог бы сказать им, что он уверен: прежде чем гномы покажутся им, должно что-то произойти, — но прозвучало бы это нелепо и зловеще, и Ривен придержал язык.

И что-то действительно произошло.

Во тьме, за пределами круга света, с грохотом посыпались камни. Темные фигуры возникли как будто из ниоткуда, давя сапогами жесткий, как проволока, кустарник. Остальные, поднимая брызги, ринулись через ручей с другой стороны.

– Тревога, — заорал Ратаган. — Нападение!

В один миг все четверо вскочили на ноги. Усталость словно рукой сняло. В руках засверкало оружие. Ривен вскинул свой меч, который ему подарил Квиринус, Ратаган — позаимствованный взамен потерянного боевой топор, Байклин — короткий клинок, а Айса — окованный в железо посох, который он откопал в арсенале Рим-Армишира. Они встали в круг, спиной к огню, и встретили нападавших.

Те рванулись в атаку — все разом, — скользя на заиндевевшем щебне и поднимая в ручье фонтаны брызг. Байклин убил одного, когда тот, поскользнувшись, упал на берегу под ноги другого. Ратаган выбил у третьего меч и, сбив его наземь, со всего маху ударил его носком сапога. Его товарищ бросился было на помощь, но Ратаган перехватил руку с занесенным мечом и отшвырнул его в темноту, так что тот с размаху ударился головой о валун и затих. Развернувшись, гигант раскроил череп того, который пытался подняться с земли. Боевой его клич звучал как смех, и — как рев торжествующего животного.

Но врагов не убавлялось. Неуловимым движением боевого посоха Айса одним ударом сбил сразу двоих, а когда те упали, с яростью ткнул каждого под ребра острым концом своего оружия. Сквозь шум и лязг битвы прорывались крики отчаяния и клики победы. Глаза Айсы пылали бешенством, и Ривену показалось даже, что миркан напевает себе под нос какую-то песню мщения.

Оскалившееся лицо врага возникло из тьмы прямо перед Ривеном, и рукояти их мечей со звоном сошлись. Ривен отбросил атакующего назад, и тот упал, поскользнувшись на шатком камне. Он вонзил меч ему в шею и увидел, как струей хлынула кровь — ало-черная в пляшущих отблесках пламени костра. Он едва успел выдернуть меч, как перед ним уже стоял другой. Ривен прикрылся мечом, чтобы отразить удар. Ночь прорезал высокий женский крик:

– Сказитель должен остаться живым! Не покалечьте его!

Ривена вдруг охватило нелепое желание рассмеяться, но еще один удар противника — который он успел отбить — не дал ему перевести дух. Свидание началось, но доживет ли он до того, чтоб поглядеть, что будет потом?

Он убил врага не задумываясь. Его тело теперь повиновалось лишь рефлексам, которые сформировались в нем за последние несколько месяцев. Место поверженного врага тут же занял другой.

Тело упало в костер, подняв в воздух вихрь искр, и какое-то время они сражались в этом пылающем фейерверке, пока ветер не унес летящие угольки и не загасил их в снегу. Поле сражения погрузилось во тьму, освещаемую только отблесками клинков, отражающих слабое свечение облаков над горами, да бледными пятнами искаженных от напряжения лиц врагов.

А потом схватка пошла на убыль. Их враги, сыпля проклятия, начали пятиться назад, натыкаясь друг на друга. Визгливый женский голос кричал им, чтобы они остановились и выполнили свою работу, отработали деньги, а иначе они не получат вообще ни гроша. Дикий смех Ратагана разнесся в ночи, ударив в спины бегущих. Айса бросился следом — глаза миркана пылали жаждой крови, — не обращая внимания на приказ Байклина оставаться на месте. Ривен почувствовал, как отвратительный пот страха, выступивший у него на спине, стал вдруг холодным и ожег старые раны. Запах жареного человеческого мяса исходил от растоптанного костра — нестерпимую вонь не мог рассеять даже свежий горный ветер. Айса вернулся назад, волоча за собой бешено отбивающуюся женщину, вцепившуюся в него, словно дикая кошка. Он швырнул ее на землю рядом с костром. Она подняла на них свои пылающие ненавистью глаза. Посох Айсы задел ее правый висок; тоненькая струйка крови медленно стекала с него вниз по шее.