Артур Кларк - Рама Явленный

– Вот это да, Макс. А я и не знала, что ты у нас такой мохнатый.

– Тебе смешно, – пробормотал Макс. – А я зарос шерстью повсюду: на груди, на спине... даже на ушах, даже на...

– Только вот здесь жидковато, – вставила Эпонина, снимая с него корону и поглаживая по темечку.

– Вот чертовка! Теперь ты понимаешь, почему я не стал брать к себе в дом женщину... ну что же, пошли. Кстати, сегодня вечер опять прохладный. Прихватите себе шаль или жакет, пока мы будем ехать в багги [легкая двухместная коляска, иногда с откидным верхом].

– Что за багги? – спросила Николь, поглядев на Эпонину.

Ее приятельница улыбнулась.

– Увидишь через несколько минут.

Когда правительство Нового Эдема реквизировало все поезда, чтобы использовать легкие внеземные сплавы для создания военных самолетов и прочего оружия, колония в Новом Эдеме осталась без средств передвижения. К счастью, основная масса ее граждан обзавелась велосипедами; за три года в колонии устроили велосипедные дорожки. Иначе людям пришлось бы передвигаться пешком. Ко времени бегства Николь ненужные железнодорожные колеи разобрали, а на их месте провели дороги. По новым путям ездили электрокары – привилегия пользоваться ими принадлежала правительственным лидерам и ключевому военному персоналу, – грузовики, использовавшие накопленную электроэнергию, и всякие транспортные устройства, созданные изобретательными гражданами Нового Эдема. Примером подобного транспорта был и Максов багги. Если поглядеть с боку, это был двухколесный велосипед. Впрочем, в задней части располагалась пара мягких сидений – целая лежанка на двух колесах и прочной оси: нечто вроде конного экипажа, которым три столетия назад пользовались на Земле.

Царь Нептун навалился на педали, и костюмированное трио направилось по дороге, ведущей в Сентрал-Сити.

– Ну я-то дурак, – проговорил Макс, старательно нажимая на педали, – и чего я полез в эту авантюру?

Расположившиеся на заднем сидении Николь и Эпонина расхохотались.

– Потому что ты – просто золото, – объявила Эпонина, – и хочешь, чтобы нам было удобно... К тому же, неужели можно позволить королеве ехать на велосипеде почти десять километров?

Действительно стало прохладнее. Эпонина несколько минут объясняла Николь, что погода становится все более и более неустойчивой.

– По телевидению недавно сообщили, – сказала она, – что правительство намеревается переселить многих колонистов во второе поселение. Там-то нет здешних загрязнений... Никто не знает, сумеем ли мы справиться с проблемами, так усложняющими жизнь в Новом Эдеме.

Возле Сентрал-Сити Николь встревожило, что Макс может замерзнуть в столь легкой одежде. Она набросила ему на плечи шаль, полученную от Эпонины. Фермер не стал противиться.

– Надо бы тебе выбрать костюм потеплее, – заметила Николь.

– Макс у нас стал морским царем по воле Ричарда, – ответила Эпонина: Так он будет выглядеть совершенно натурально с твоим аквалангом в руках.

Николь на удивление разволновалась, когда багги, очутившись среди многих повозок и замедлив ход, направился по главной улице Сентрал-Сити. Она вспомнила ту давнишнюю ночь, когда только одна бодрствовала в Новом Эдеме. Тогда, бросив последний взгляд на свою семью, Николь опустилась в свое ложе, чтобы, уснув на много лет, вернуться в Солнечную систему.

Облик Орла, странного существа, порожденного инопланетным разумом, их загадочного проводника по Узлу, возник перед ее умственным взором. «Мог ли ты предвидеть все это? – гадала Николь, поспешно припоминая историю колонии от первой встречи с жителями Земли, прибывшими на борту „Пинты“. Что ты теперь думаешь о нас?» – Николь мрачно покачала головой, испытывая стыд за людей.

– А они так и не починили его, – произнесла Эпонина, сидевшая возле Николь. Они въехали на главную площадь.

– Извини, – сказала Николь, – боюсь, что я отвлеклась.

– Я говорила о том удивительным монументе, который придумал твой муж; он показывал местоположение Рамы в Галактике... Помнишь, его разбили в ту ночь, когда толпа хотела линчевать Мартинеса... но так и не починили.

Николь вновь углубилась в воспоминания. «Наверное, такова старость, подумала она. – Слишком много воспоминаний. Они всегда мешают воспринимать настоящее». Она вспомнила взбунтовавшуюся толпу и рыжеволосого парня, отчаянно вопившего: «Бей черномазую шлюху...»

– А что случилось с Мартинесом? – тихо спросила Николь, заранее опасаясь услышать ответ.