Андрей Завадский - Утро псового лая

– Проклятье, – выругался штурман. – Мы в захвате! Если янки занервничают, то могут запросто пустить по нам ракеты. У них на борту ракеты "корабль-воздух" типа "Си Спарроу" и RAM, а вдобавок к ним – еще и автоматические пушки "Вулкан".

– Черта с два они смогут целиться по нам, – покачал головой, заключенной в объемный сферический шлем, пилот.

Коснувшись приборной доски, командир экипажа включил станцию постановки радиолокационных помех "Гардения", и экраны радаров управления огнем на американских кораблях мгновенно покрылись "крупой" помех. А спустя несколько секунд бомбардировщики уже умчались от десантного соединения на два десятка километров, оказавшись недосягаемыми для зенитных ракет, и, тем более, для малокалиберной артиллерии.

– Что ж, теперь они будут осторожнее, – ехидно усмехнулся пилот. – Плавают, как в своем Мексиканском заливе. Да мы могли пустить их на дно в любую секунду! Ладно, – летчик тронул ручку управления самолетом, закладывая пологий вираж: – Еще один заход. – Командир экипажа тронул переключатели на приборной доске, вызывая на связь ведомую машину: – Малый, я Большой. Возвращаемся. Пойдем вдоль эскадры на бреющем. Потреплем им нервишки!

В этот миг вновь заверещала "Береза", предупреждая о том, что самолет попал в радиолокационный прицел. Теперь источник излучения находился позади возвращавшихся к американской эскадре бомбардировщиков.

– Я "Харриер-один", – наконец нагнавший чужаков капитан Карузо вышел на связь, вызывая "Уосп". – Наблюдаю над соединением два тактических бомбардировщика "Фенсер" с российскими опознавательными знаками. Прошу разрешения сблизиться с ними и оттеснить от эскадры.

– Действуй, – приказал радист, после того, как адмирал, вслушивавшийся в каждое слово в этих переговорах, кивнул. – Погоняй их, приятель!

Штурмовик, двигатели которого работали на пределе, пристроился позади летевших крыло в крыло русских бомбардировщиков, оказавшись менее, чем в миле от них. Пилот "Харриера" видел, что узлы подвески "Фенсеров" пусты, если не считать подвесных баков, а это значило, что сейчас самолеты лишь проводили разведку и не представляли почти никакой угрозы для эскадры, хотя установленные на них тридцатимиллиметровые шестиствольные орудия обладали такой мощью, что могли вскрыть тонкие корпуса кораблей, лишенные даже минимальной защиты, как армейский нож – консервную банку. В прочем, едва ли зенитчики, сидевшие за пультами управления ракетными комплексами и "Вулканами" позволили бы русским второй раз оказаться так близко, чтобы можно было применить бортовое оружие.

Разумеется, пилоты бомбардировщиков видели, что их преследуют, но несколько минут они не предпринимали никаких действий. Спокойно, точно на учениях, бомбардировщики сделали разворот, вновь устремившись к десантным кораблям, казавшимся такими уязвимыми перед лицом мощных самолетов.

Пилот "Харриера" слышал, как в эфире раздались предупреждения, адресованные русским. Некоторое время казалось, что те, кто сидит в кабинах "Сухих", продолжат рискованный маневр, нарываясь на заградительный огонь эскадры, но вдруг оба самолета резко набрали высоту. Прижав крылья к фюзеляжу, и включив форсаж, оба бомбардировщика на скорости, в два раза превышавшей скорость звука, направились прочь от американской эскадры, взяв курс на север. Только прерывистый пунктир инверсионных следов, стремительно таявших, напоминал о присутствии в этом небе русских самолетов спустя всего несколько секунд. Пилоту "Харриера", намного менее скоростного, оставалось лишь проводить безнаказанно ушедших домой гостей взглядом, раздосадовано скривившись при этом.

На борту "Уоспа", напротив, в этот миг вздохнули с облегчением. Пальцы офицеров уже касались гашеток, были готовы сорваться с направляющих зенитные ракеты, а шестиствольные "Фаланксы" могли в любой миг обрушить на приближающиеся русские самолеты шквал свинца. Но в последний момент русские, точно намеревавшиеся таранить десантные корабли, все же изменили курс, позволив американским морякам расслабиться.

– Ублюдки, – негромко выругался Уинстон Битти, вдруг почувствовавший себя абсолютно беззащитным. – Демонстрируют свою силу, проклятые русские медведи.

Как и любому моряку, контр-адмиралу доставляло мало удовольствия ощущать себя мишенью, а сейчас он, как и те несколько тысяч матросов и морских пехотинцев, что прибыли в эти воду на борту десантных кораблей, были именно мишенями. Система противовоздушной обороны десантной эскадры значительно уступала таковой у авианосных ударных групп. Зенитные ракеты и пушки могли прикрыть корабли лишь на ближних подступах, а, зная, что у русских было полно сверхзвуковых противокорабельных ракет, командующий сомневался в том, что бортового вооружения хватит для отражения массированного удара.