Джордж Мартин - Зверь для Норна

Худощавый мужчина разыскал Хэвилэнда Тафа, когда тот расслаблялся в пивной на Тэмбере. Таф сидел в одиночестве в самом темном уголке тускло освещенной таверны, положив локти на стол и едва не задевая лысым теменем деревянную балку под потолком. Перед ним стояли четыре пустых кружки в растекшихся изнутри по стенкам кольцах пены, пятую же, ополовиненную, бережно держали огромные мозолистые ладони.

Если Таф и сознавал, что другие завсегдатаи нет-нет да и наградят его любопытным взглядом, вида он не подавал; он методично, залпами, поглощал эль, а лицо, белое точно кость и совершенно безволосое (как и все тело), ничего не выражало. Пьющий в одиночестве в своей кабинке, Таф – мужчина героических пропорций, великан с сокрушительным ударом подстать, – представлял собой фигуру исключительно своеобразную.

Однако на деле одиночество Тафа было не совсем полным; на столе перед Хэвилэндом клубком темного меха лежал и спал его черный кот Дэкс, и порой Таф, отставив кружку с элем, лениво гладил своего тихого товарища. Удобно устроившийся меж пустых кружек Дэкс и ухом не вел. В сравнении с другими кошками этот кот был совершенно таким же гигантом, как Хэвилэнд Таф – в сравнении с другими людьми.

Когда худощавый мужчина подошел к кабинке Тафа, Таф не сказал ничего. Он просто поднял глаза, заморгал и стал ждать, чтобы пришедший начал.

– Вы Хэвилэнд Таф, продавец животных, – сказал тощий. Он действительно был болезненно худ: одежда – сплошь черная кожа и серые меха – свободно болталась на нем, местами провисая. Однако человек этот явно располагал определенными средствами, поскольку его лоб под копной черных волос охватывала тонкая бронзовая диадема, а все пальцы были унизаны перстнями.

Таф погладил Дэкса и, глядя вниз, на кота, заговорил.

– Ты слышал, Дэкс? – спросил он. Говорил Таф чрезвычайно медленно, глубоким басом, в котором слышался лишь намек на интонации. – Я Хэвилэнд Таф, продавец животных. Или таковым меня полагают. – Тут он взглянул на стоявшего перед ним снедаемого нетерпением худощавого мужчину. – Сэр, – сказал он, – я в самом деле Хэвилэнд Таф. И действительно торгую зверями. Но, возможно, все же не считаю себя продавцом животных. Возможно, я считаю себя инженером-экологом.

Тощий мужчина взбешенно махнул рукой и, без приглашения проскользнув в кабинку, очутился напротив Тафа.

– Я понимаю, вам принадлежит корабль-сеятель из состава древнего Экологического Корпуса, однако это не делает вас инженером-экологом, Таф. Все они мертвы – мертвы не одно столетие. Но раз вам предпочтительнее называться инженером-экологом, хорошо. Будь по-вашему. Мне требуются ваши услуги. Я хочу купить какое-нибудь чудовище – огромного, лютого зверя.

– Ага, – сказал Таф, снова обращаясь к коту. – Незнакомец, рассевшийся за моим столом, желает купить чудовище.

– Меня зовут Хирольд Норн, если вас беспокоит это , – сказал тощий. – Я – Старший Звероусмиритель своего Дома, одного из двенадцати Великих Домов Лайроники.

– Лайроника, – заявил Таф. – Я слышал о Лайронике. Соседняя с этой планета, если двигаться к Фринжу, верно? Ценимая за свои игорные арены.

Норн улыбнулся.

– Дада, – сказал он.

Хэвилэнд Таф почесал Дэкса за ухом (почесал странно ритмично), и кот не спеша, зевая, развернулся и глянул вверх, на тощего. Тафа затопила волна успокоения – похоже, посетитель не лгал и не питал дурных намерений. Если верить Дэксу. Все кошки обладают малой толикой пси; в случае Дэкса выражение «малая толика» не годилось – об этом позаботились генетики-чародеи из исчезнувшего Экологического Корпуса. Дэкс читал для Тафа мысли.

– Дело проясняется, – сказал Таф. – Быть может, вы потрудились бы развить тему, Хирольд Норн?

Норн кивнул.

– Конечно, конечно. Что вам известно о Лайронике, Таф? В особенности об игорных аренах?

Тяжелое, совершенно белое лицо Тафа по-прежнему не отражало никаких эмоций.

– Некие мелочи. Возможно, их недостаточно, если я собираюсь вести с вами дела. Растолкуйте, чего вы желаете, и мы с Дэксом обдумаем это.

Хирольд Норн потер худые ладони и опять кивнул.

– Дэкс? – сказал он. – Ах, да, конечно. Ваш кот. Красивое животное, хотя лично я никогда не любил зверей, не способных вести бой. Я всегда говорю: настоящая красота – в убойной силе.

– Своеобразное отношение, – заметил Таф.

– Нетнет, – сказал Норн, – вовсе нет. Надеюсь, работа здесь не заразила вас тэмберийской брезгливостью.