Harry Turtledove - Око за око

«Морская нимфа» исчезла под волнами Средиземного моря, и Мойше вдруг почувствовал себя одиноким и беспомощным. Он доверял британским матросам. Кто знает, какие планы у команды маленького греческого парохода? Если они решат выбросить его за борт, кто им помешает? При желании капитан может передать их первым же попавшимся ящерам.

– Куда мы поплывем? – осторожно спросил Мойше. Маврокордато, загибая пальцы, принялся перечислять города:

– Рим, Афины, Тарсус, Хайфа. В Хайфе вы сойдете на берег.

– Но… – Неужели Маврокордато пытается его обмануть? – Рим находится в руках ящеров. Ими захвачена большая часть Италии.

– Вот почему мы отправляемся туда. – Маврокордато сделал вид, что слизывает что-то с ладони. – Ящеры будут очень gamemeno рады нас видеть.

Мойше не знал, что значит слово gamemeno. Рейвен ахнул и захихикал, что приоткрыло завесу тайны над смыслом слова. Впрочем, Мойше уже догадался, о чем говорит грек. Значит, он перевозит имбирь. Инопланетяне будут рады его видеть – а капитан не сдаст семейство евреев официальным властям ящеров.

– Они отдают нам немало интересных штучек в обмен на… – продолжал Маврокордато, вновь сделав знакомый жест. – Мы привозим то, что им нужно. У нас отличные доходы. А когда англичане заплатили нам за вашу доставку… – Он поднес пальцы к губам и поцеловал их.

Русецки впервые видел этот жест, но понял его и без переводчика.

Капитан «Наксоса» отвел их в каюту. В ней стояла узкая койка для него и Ривки, на полу лежал соломенный тюфяк для Рейвена. Каюта была тесной и грязноватой, но после пребывания на борту «Морской нимфы» новое пристанище показалось им загородной виллой.

– Зажигайте свет только после того, как плотно закроете дверь и опустите занавеску на иллюминатор, – предупредил Маврокордато. – Если вы этого не сделаете, мы будем очень вами недовольны, сколько бы англичане за вас ни заплатили. Вы меня поняли?

И, не дожидаясь ответа, он присел на корточки и, обращаясь к Рейвену, медленно произнес короткую фразу на греческом.

– Нет, нет, – ответил Рейвен – или так только показалось Мойше? Его сын явно рассердился, что с ним говорят, как с ребенком, и добавил: – Malakas.

Глаза Маврокордато округлились, и он принялся неудержимо хохотать. Выпрямившись во весь рост, он сказал:

– У вас замечательный мальчик. Из него получится настоящий мужчина, если его кто-нибудь не задушит раньше.

Через пару часов, когда взойдет солнце, у нас будет завтрак – булочки и паршивый чай. Присоединяйтесь к нам. – Коротко поклонившись, он вышел из каюты.

Ривка закрыла дверь, опустила затемнение на иллюминатор и включила свет. Загорелась тусклая лампочка на потолке, защищенная металлической сеткой, очень похожая на те, что были на борту «Морской нимфы». Однако Мойше пришлось прикрыть веки – после темноты глаза начали слезиться.

Он оглядел каюту. Много времени не потребовалось: если не считать отслаивающейся краски и следов ржавчины, смотреть было не на что.

– Половина пути, – сказал он.

– Половина пути, – повторила Ривка.

– Мама, папа, мне нужно в туалет, – сказал Рейвен. Мойше взял его за руку.

– Пойдем, – сказал он. – Поищем, где здесь гальюн.

Еще никогда в жизни Уссмаку не приходилось надевать на себя столько одежды. Дома он вообще ничего не носил, если не считать раскраски и пояса с сумками. Но если бы он в таком виде вышел на улицу, то замерз бы до смерти, не успев добежать до танка. Он повернул один из глазных бугорков и осмотрел тяжелые перчатки у себя на руках.

– Интересно, как можно работать в этих неуклюжих штуках? – не в первый раз пожаловался он. – С тем же успехом я мог бы управлять танком при помощи обрубка хвоста.

– Мы обязаны управлять танком в любых условиях, – ответил Неджас. Командир танка, как и Уссмак, закутался в теплую одежду до самого носа. – Машина должна находиться в идеальном состоянии, повсюду чистота, двигатель тщательно смазан. Если у нас будут даже минимальные неполадки, Большие Уроды моментально прикончат нас – мы и заметить ничего не успеем – Он немного помолчал и добавил: – Мне бы не помешала щепотка имбиря.

– Я бы и сам не отказался, недосягаемый господин, – ответил Уссмак.

Он знал, что спас Неджасу жизнь, дав ему имбирь, когда командир получил ранение во время вторжения в Британию.

Однако имбирь обострил мировосприятие Неджаса. Он и раньше стремился к совершенству во всем; теперь же малейшие недочеты приводили командира в ярость. Имбирь также усилил свойство Неджаса из-за всего тревожиться, особенно когда он надолго лишался наркотика.