Грэхэм Мастертон - Сфинкс

- Ты на самом деле веришь этой газетной статье? - спросила Лори.

Гин взял ее за запястье.

- Почему бы тебе самой не сказать мне, что это неправда, вместо того чтобы спрашивать? Почему бы тебе откровенно не поговорить со мной?

- Потому что ты должен доверять мне, - ответила Лори. - Ты должен верить в мою любовь. Все остальное не имеет значения. Даже если бы я кого-то убила, почему это должно подорвать твою веру в мою любовь?

- Не знаю. Я так не считаю.

- Какое это имеет значение, убила я этого мальчика или нет?

Гин налил себе еще вина.

- Лори, я не знаю, что и сказать. Я не нахожу слов. Я не могу даже выразить того, что я чувствую, ты можешь называть это как хочешь. Подозрительность, недоверие, страх. Я не знаю, как жить с этим.

- Гин, - сказала миссис Сэмпл, - вы и Лори сейчас на распутье. Вы можете идти дальше, испытать вашу любовь, преодолеть все ваши страхи, или можете продолжать относиться к Лори с подозрением и тревогой, и ничего у вас не получится. Вы должны поверить ей, Гин. А как вы можете верить, если любое упоминание о диких животных в газете доводит ваши отношения до критической черты? Как вы можете сохранить ваш брак, если каждую ночь между вами запертая дверь, даже если в этом больше нет необходимости?

- Миссис Сэмпл, мне бы очень не хотелось напоминать вам об этом, но ведь именно вы предложили запирать дверь.

- Конечно, я. Но не для того, чтобы держать Лори в заточении. Я ей доверяю. Дверь запиралась только для того, чтобы вы чувствовали себя в большей безопасности, чтобы вы остались и узнали Лори получше.

Последовала долгая мучительная пауза. Наконец Гин сказал:

- Миссис Сэмпл, вы утверждаете, что Лори не нужно больше запирать в комнате? Что, если я попрошу ее, она не будет больше исчезать по ночам?

Миссис Сэмпл кивнула:

- Вы можете ей верить.

- Но ведь той ночью она должна была убить овцу, чтобы спасти мне жизнь, чтобы избавиться от соблазна разорвать меня на куски.

- Гин, вы привыкнете к Лори, и Лори привыкнет к вам. И все изменится.

- Что изменится?

Миссис Сэмпл посмотрела на него своими зелеными лучистыми глазами:

- Останьтесь еще на неделю. Дайте Лори еще семь дней. И вы увидите, как сильно все изменится.

Гин повернулся к Лори:

- Не хочешь ли ты сказать, что потеряла аппетит к сырому мясу? И не нуждаешься больше в свежей крови? Это так? Ты действительно так быстро меняешься?

- Верь мне, Гин, - сказала Лори. - Умоляю тебя.

Гин попытался улыбнуться. Все происходящее казалось ему нереальным, как отражение в разбитом зеркале.

- Вот так дела! Я пришел домой, переполненный ужасными подозрениями, а в результате мы стали друг другу ближе.

- Убасти часто подвергались ужасным обвинениям, Гин, - сказала миссис Сэмпл. - Но они также самые горячие и неистовые любовники, каких только видел мир. Наверное, их любовь только крепнет от гонений.

Гин молчал, опустив глаза. Он знал, что ему не следует оставаться. Но если он уйдет, что дальше? Он приложил столько усилий, чтобы их отношения "заработали", что бросить все сейчас было бы очень досадно. Если бы у них все получилось, если бы они добились этого вместе, какой бы редкой и фантастической парой они стали! Он подумал, как бы он ввел ее в вашингтонское общество, как бы представлял ее на светских вечеринках, держа за руку. Представил ее в бриллиантах и в платье с глубоким вырезом. "Это Гин Кейлер, подающий большие надежды политик из Госдепартамента, а это его очаровательная, загадочная жена-львица, которую ему удалось приручить".

Гин посмотрел на свое отражение в отполированной до блеска поверхности стола и глубоко вздохнул.

- Хорошо, миссис Сэмпл, - сказал он. - Я останусь, по -крайней мере еще на неделю.

Лори улыбнулась с явным облегчением и сказала:

- Спасибо, Гин. Ты не разочаруешься.

Он мягко пожал ее руку.

- Думаю, ты права - я должен научиться доверять тебе.

- Не надо торопиться, - сказала миссис Сэмпл, - вы можете и дальше запирать ее на ночь. Когда вы оставите дверь открытой, мы поймем, что вы доверились нам и действительно хотите стать членом нашей семьи.

Гин закуривал сигарету и не увидел быстрого, понимающего взгляда, которым обменялись мать и дочь. Не заметил он и Матье, безмолвно стоявшего у приоткрытой двери и наблюдавшего за ними.

Гин очень устал, и они рано легли спать. Он поцеловал Лори, перед тем как закрыть дверь, и некоторое время держал ее руку в своей, подыскивая нужные слова, чтобы сказать, что он все еще любит ее, что она по-прежнему волнует его, но где-то в глубине подсознания оставался инстинктивный страх, что, если он вдруг расслабится, что-то произойдет и она может снова наброситься на него.