Алексей Корепанов - Тени Марса

Он забирался все выше и выше, упорно глядя себе под ноги и не замечая, как постепенно раздвигается горизонт, открывая новые и новые однообразные пространства, усеянные ржавой пылью почти бесконечных времен. Когда-то там, за окоемом, была другая земля, цветущая, полная жизни земля, и скользили над волнами океана быстроходные корабли, и в небе кружили белые птицы, и дважды в год выбирались на берег из своих глубин обитатели подводной страны, и великие жрецы вели с ними долгие беседы...

Леопольд Каталински мимолетно удивился своим странным мыслям и на ходу расстегнул ворот комбинезона. Ветер остался внизу, а здесь царила тишь, и никакая сила не могла пробить толщу камня, толщу каменной маски с празднования Хэллоуина — шабаша злобных демонов...

Шаг за шагом... шаг за шагом... Чтобы ни с чем вернуться обратно...

Леопольд Каталински был неуживчивым человеком, и тянулся за ним по жизни длинный шлейф конфликтов. У него были приятели, но не было друзей, и каждая из его сменяющих одна другую трех жен бросила его, не выдержав и года совместной жизни. Впрочем, он особенно не огорчался по этому поводу, потому что внутренне всегда был сам по себе и с каждым годом все больше врастал в свое одиночество, все теснее сживался с ним, представляя собой в некотором роде антипода космической черной дыры — не притягивая безвозвратно, а, напротив, отталкивая все Внешние объекты.

Но ему очень не хотелось оставаться в одиночестве на этой мертвой планете, без надежды на чью-нибудь помощь. И хоть он и был эгоцентристом, но не простил бы себе, если бы не использовал даже нулевой шанс...

Был в его жизни один случай... Давно, полтора десятка лет назад, когда он не превратился еще в антипода черной дыры. Ситуация, в которую попал он с однокурсником — скорее, другом, чем просто приятелем, — быстро перешла в критическую стадию: чужой район, ночь и стая то ли обкуренных, то ли обколотых чернокожих с ножами, уже тогда чувствовавших себя подлинными хозяевами Америки... Он бросил Пола и пустился наутек, спасая свою жизнь, — и после убеждал себя в том, что был уверен: Пол тоже убежит. А Пол не убежал... Он потерял много крови, но все-таки выжил, и, когда Леопольд Каталински, превозмогая страшнейший стыд, навестил его в больнице, Пол бросил ему в лицо: «Ты не человек, Красавчик. Ты марсианин». В те времена Леопольда Каталински называли Красавчиком.

Тот, кто управляет марионетками-людьми, любит разыгрывать представления себе на потеху — и через несколько лет свел Пола и Леопольда на флоридском пляже. Пол тонул, и Каталински первым доплыл до него. Бывший однокурсник узнал Красавчика и оттолкнул протянутую руку, предпочитая пойти ко дну. Его все же спасли — но не Леопольд Каталински, а другие...

Леопольду Каталински очень не хотелось, чтобы в неизбежном будущем, где-то в иномирье, за чертой земного бытия, командир экипажа «Арго» Эдвард Маклайн тоже оттолкнул его протянутую руку... Даже если и не существует никакого посмертного инобытия. Леопольду Каталински не хотелось ни разу больше услышать: «Ты не человек. Ты — марсианин».

Возможно, еще и поэтому он так желал попасть в экспедицию на Марс. Чтобы доказать себе, что даже на Марсе он именно человек — а не марсианин...

Древняя тропа вывела его наконец на полукруглую площадку-выемку, ограниченную глухой стеной. До верха колосса было отсюда еще довольно далеко, туда уже не вела никакая дорога — тропа заканчивалась именно здесь, а значит, именно здесь находился один из входов, указанных на невесть как попавшей на Землю древней схеме.

Приблизившись к стене, инженер изучил взглядом кружево трещин и протяжно вздохнул. Если тут и на самом деле находился вход, то теперь он был перегорожен плитой, и отличить ее от остального монолита Леопольд Каталински не мог.

Впрочем, даже если бы и смог — что это меняло? Взрывчатка была израсходована в туннеле, никаких звуковых паролей, кроме «Сезам, откройся», он не знал и очень сомневался в том, что здешняя автоматика сможет должным образом отреагировать на этот пароль из земных сказок...

— Сезам, откройся! — хватаясь за последнюю соломинку, громко произнес Леопольд Каталински, чувствуя себя законченным параноиком. Марсианскому сезаму было глубоко наплевать на эту отчаянную просьбу.

— Пошел ты, сволочь! — Инженер смачно плюнул на темную, в бледных потеках стену и показал ей выдавленный вперед средний палец.

Никакой реакции вновь не последовало.

Оставалось только спуститься к вездеходу и вернуться в пустой лагерь. Связаться с Центром управления полетом, доложить обстановку — очень печальную обстановку — и получить категорический приказ убираться с этого проклятого Берега проклятого Красного Гора, с этой проклятой планеты. Чтобы обеспечить доставку на Землю очень-очень ценного золотого груза. А потом с солидной суммой в кармане закатить в Лас-Вегас и устроить себе праздник. Или совершить вояж по Европе: Мадрид... Рим... Париж... Экзотические страны бывшего Восточного блока... Русская водка и русские девочки в Москве, Санкт-Петербурге и Киеве, есть там у них такой древний город, мать городов русских, где чуть ли не испокон веков живет какое-то особое славянское племя, из которого вроде бы родом сам Иисус Христос. И Тверь, обязательно Тверь! Он как-то читал в Интернете, что этот город на Волге едва не отбил у Москвы право зваться столицей Руси, а темное тверское пиво с загадочным названием «Афанасий» считается лучшим в мире... И ветчина у них, наверное, неплохая, русские всегда славились своей свининой — даже чопорные высокомерные немцы говорили что-то о русских свиньях... Или же махнуть в Азию, пообщаться с гейшами, покормить с руки Годзиллу... А потом вернуться на работу и навсегда вычеркнуть Марс из своей жизни.