Ричард Матесон: Дети Ноя

Мягко покашливая, мистер Кетчум спросил:

- Дом... гм, этого судьи - там?

- Да, - подтвердил начальник.

- Высоко!

Машина продолжала ехать по узкой, грязной дороге по спирали, поворачиваясь то к океану, то к Захрию, то к мрачному, оседлавшему вершину холма дому. То был серовато-белый трехэтажный особняк, на каждом крыле - по башенке. Мистер Кетчум посчитал, что вид у

1 Барбекю - пикник или прием на открытом воздухе, во время которого собравшихся угощают мясом, жаренным на вертеле (Прим. переводчика.).

него столь же древний, как и у самого Захрия. Машина повернула, и он опять увидел прикрытый корочкой тумана океан.

Мистер Кетчум взглянул на свои руки. Что это - игра света, или они действительно трясутся? Он попробовал сглотнуть, но горло оказалось сухим, и он предательски закашлялся. "Так глупо", - рассудил он. Нет абсолютно никакого повода. Он сжал руки.

Машина преодолевала последний подъем на пути к дому. Мистер Кетчум почувствовал, что у него перехватывает дыхание. "Я не хочу идти", - пронеслось в голове. Он ощутил неожиданное стремление выскочить из машины и бежать. Мышцы с готовностью напряглись.

Закрыв глаза, он завопил про себя: "Ради Бога, прекрати это!" Ничего страшного здесь нет - кроме его искаженного представления. Это же нынешние времена: все поддается объяснению, и люди обладают здравым смыслом. У людей в Захрии тоже есть здравый смысл: некоторое недоверие к горожанам. Это их месть, вполне приемлемая обществом. В этом есть смысл. В конце концов...

Машина остановилась. Распахнув дверцу со своей стороны, вышел начальник. Протянув руку назад, полицейский открыл дверцу для мистера Кетчума. Толстяк обнаружил, что у него онемела нога. Пришлось для опоры схватиться за верх дверцы. Он ступил на землю.

- Уснул, - пояснил он.

Никто не реагировал. Мистер Кетчум, прищурившись, посмотрел на дом. Не опустилась ли на место темно-зеленая штора? Он вздрогнул и испуганно вскрикнул, когда его тронули за руку, и начальник показал жестом на дом. Все трое направились к нему.

- У меня, гм... боюсь, у меня с собой немного наличных, сообщил он. - Надеюсь, подойдет и туристический чек.

- Да, - подтвердил начальник.

Поднявшись по ступенькам крыльца, они остановились перед дверью. Полицейский повернул большую латунную ручку звонка, и мистер Кетчум услышал внутри звонкий голос колокольчика. Сквозь занавеску на двери он различил очертания вешалки для шляп. Скрипнули доски, когда он переступал с ноги на ногу. Полицейский позвонил еще раз.

- Может быть, он... сильно болеет, - вяло предположил мистер Кетчум.

Ни один из двоих даже не взглянул на него. Мистер Кетчум ощутил напряжение мышц. Оглянулся через плечо: Смогут ли догнать, если побежит? С отвращением повернул голову обратно. "Заплатишь штраф и уедешь, - терпеливо объяснил он себе. - Только-то и всего: заплатишь штраф и уедешь".

В доме задвигалось что-то темное. Мистер Кетчум вздрогнул: к двери приближалась высокая женщина.

Открылась дверь. Женщина оказалась худой, на ней было длинное, до пола, черное платье с белой овальной брошью на шее. Лицо - смуглое, изборождено тончайшими морщинами. Мистер Кетчум автоматически снял шляпу.

- Входите, - пригласила женщина.

Мистер Кетчум шагнул в прихожую.

- Шляпу вы можете оставить здесь, - женщина показала на вешалку для шляп, напоминавшую обезображенное огнем дерево.

Мистер Кетчум опустил шляпу на один из темных сучков. При этом внимание его привлекло большое живописное полотно над нижней частью лестницы. Он начал было говорить, но женщина указала:

- Сюда.

Они пошли через прихожую, и, когда проходили мимо картины, мистер Кетчум уставился на нее.

- Кто та женщина, - спросил он, - что стоит рядом с Захрием?

- Его жена, - сообщил начальник.

- Но она...

Голос мистера Кетчума прервался, как только он услышал зарождающийся в горле визг. Будучи шокирован, он подавил его кашлем. Было стыдно за себя, тем не менее... жена Захрия?

Женщина открыла дверь.

- Подождите здесь.

Толстяк вошел. Он повернулся было, чтобы сказать что-то начальнику - как раз в тот момент, когда дверь закрыли.

- Скажите, гм... - Подойдя к двери, он положил руку на ручку. Она не поворачивалась. Он нахмурился, не обращая внимания, что сердце стучит, как копер при забивке свай. - Эй, что происходит? - Грубовато-добродушный, пытающийся сохранить бодрость, голос его эхом отразился от стен. Повернувшись, мистер Кетчум посмотрел вокруг. Пустая комната. Это пустая, квадратная комната.