Журнал «Если» - «Если», 1998 № 09

Дрова они собрали за каких-то пять минут, но пришлось ждать еще тридцать, прежде чем капрал вернулся с добычей и отрапортовал:

— Вот они, сэр.

— Благодарю. Теперь можете идти, — приказал Уилкокс.

— Ну, — промолвил Уилкокс, когда они остались без свидетелей, — ты готов?

— Наверное, готов.

— Хорошо. Поджигаю.

Сержант чиркнул спичкой и попытался разжечь огонь, но ветер немедленно задул пламя. Две последующих попытки также не принесли успеха.

— Может, знак, чтобы вы оставил свою затею, — заметил масаи.

— Э, чепуха! День сегодня ветреный, и все, — ответил Уилкокс.

Он достал брошюру о норвежских фиордах, полученную от Гермеса, поджег ее спичкой и подсунул под хворост. Через секунду костер загорелся.

— Вы действительно хочет через это пройти? — с сомнением спросил Олепесаи.

—' Приказ есть приказ.

Масаи пожал плечами и монотонно затянул хвалу богам, а Уилкокс стоял неподалеку и размышлял — не перегрелся ли он действительно под полуденным солнцем. Наконец Олепесаи умолк и одним движением прикончил мышей и ящерицу.

Сержант, собственно говоря, не знал, чего он ждет — но уж точно не бестелесного голоса, продекламировавшего:

— Это ты? — осведомился Уилкокс.

— Не-ет, — ответил масаи и попятился от костра.

— И наверняка не я.

— Это я, — заявил голос.

Теперь он исходил из тела: у костра стоял высокий блондин в меховой одежде и металлическом шлеме.

— Кто вы такой? — спросил Уилкокс.

— Браги, кто же еще?

— Кто-кто?

— Норвежский бог поэзии Браги к вам снизошел, дабы смягчить ваши свирепые души.

Уилкокс долго и напряженно разглядывал белокурого бога и наконец воскликнул:

— Но почему именно вы?!

— Ибо ваш слуга настойчиво призывал именно бога поэзии. Но поелику нет ни одного поэта-масаи — не обижайся, мой друг, — необходимы были хоть примерные указания, дабы определить нужного вам бога поэзии. Поймите, нас очень мало.

— Это брошюра… — тупо промолвил Уилкокс.

— Для первого раза сойдет, — сказал Браги и тяжелой своей рукой обхватил плечи Уилкокса. — Предвижу, мы станем большими друзьями.

— Друзьями?

— Женщины ваши разделают пару телят, приготовят жаркое, а затем мы получим десерт — я же прочту вам стихи. — Браги помолчал задумчиво. — Я вызубрил все эти новые вирши. Вот послушайте.

— Ну да, все это прекрасно, но мы вас призвали, чтобы вы выполнили для нас одно дело, — сказал Уилкокс.

— Дела — назначенье богов вроде Меркурия, Атласа и им подобных. Я только по части поэзии.

— Но идет война; наши враги воззвали к своему богу!

— И что мне в том?

— Мы надеялись выставить вас против него.

Браги внезапно заинтересовался этой перспективой и спросил:

— А он силен в пятистопном ямбе?

— Не знаю, — честно ответил сержант.

— Это одна из моих сильных сторон, — сообщил Браги с откровенной гордостью. — Хотя сонеты я умею декламировать еще лучше. Удается ли моему противнику нежнейше понижать голос, читая двустишья? Может ли он извлечь слезы из ваших очей? Каков он в свободном стихе?

— Одну вещь он делает замечательно — заставляет дезертировать солдат, — проворчал Уилкокс.

— Что? Он даже не умеет удержать при себе слушателей?! — возопил Браги и захохотал. — Веди меня к нему!

— По-моему, вы меня не поняли.

— О, конечно, понял. Вы учиняете состязание между мной и этим обманщиком.

— И да, и нет, — сказал сержант.

— Объяснись, пожалуйста.

— Нам бы очень, очень хотелось устроить состязание, но не такое, какое вы предлагаете.

— Сгодится любое. Я уничтожу этого бездельника. «В Долину смерти поскакали шесть сотен»…

— Что-то в этом роде мы и имели в виду. — Уилкокс улыбнулся.

— Теннисона? — спросил Браги. — О, это один из моих любимцев!

— Нет, чтобы уничтожить бездельника.

— Не сомневайтесь, я ваших людей наполню духом таким, что станут они сильны и непобедимы.