Журнал «Если» - «Если», 1998 № 11-12

И вдруг обнаружить, что происходит шримашей, что вся компания отключилась и бессмысленно колышется в псевдотанце, что все присутствующие под воздействием наркотика скатились вниз по эволюционной лестнице — неизвестно, на сколько ступеней!..

Возможно, это спасло его от весьма неловкой ситуации. Может быть, то, что он собирался предложить гостям — всего лишь посредственные стишки. Скорее всего, он бы не услышал такого отзыва. Ианцы вежливы всегда, а в особенности с поэтами. Если речь шла о поэте-землянине, любезность переходила все границы. Хотя старшее поколение ианцев не разделяло абсолютного преклонения перед землянами, охватившего молодых ианцев (земляне пренебрежительно именовали их «обезьянками»: они копировали манеру землян одеваться, их манеры и привычки; пересыпали речь земными словечками), Земля и все, что связано с Землей, наложило неизгладимый отпечаток на жизнь этой планеты. Так что любое выступление получило бы здесь теплый прием.

Спросить мнения Шайели? Бесполезно… Она была фантастически красива — тонкие черты лица, огромные темные глаза, гибкий стан, не говоря уже об этом органе, венерином гроте, по сравнению с которым аналогичный орган любой земной женщины казался бы жалким механическим протезом. Иногда Марку чудилось, что это — отдельное живое существо, и сравнение было почти правильным, поскольку орган контролировался специальным нервным узлом у основания позвоночника.

Перед тем как пойти к Гойделу, ему пришлось долго уговаривать подругу надеть платье, которое он больше всего любил: тунику тускло-синего цвета из местной ткани «волнистая паутинка». Сама она собиралась надеть земное платье — разумеется, с прорезями подмышками, для доступа воздуха к дыхальцам. Она никогда бы не стала его любовницей, если бы не преклонялась перед Землей и землянами. Она была совершенно глуха к великолепию эпических поэм Мутины, считая их устарелыми, интересными только для стариков-ретроградов, и воспринимала любовь Марка к ианской поэзии как плату за то, что ей завидовали все ее сверстники-ианцы.

«Парадокс, — думал Марк. — Ведь мне бы не удалось наслаждаться Шайели, не будь у нее этого идиотского пристрастия ко всему земному, этой тяги, так мне ненавистной!»

Марк был невероятно зол — просто убит горем, — когда обнаружил, что у Гойдела идет шримашей. Он схватил чашу с наркотиком шейашримом и уже намеревался проглотить его, хоть и знал, что он действует на землян не так, как на ианцев — разумеется, не передает контроль над телом нервному узлу внизу позвоночника (у людей его нет), зато ненадолго отключает кору головного мозга, заставляя конечности непроизвольно содрогаться, а сфинктеры — расслабляться. Но Шайели выбила чашу у него из рук и совершенно внятно растолковала ему, какой он дурак.

«Да. Вот и шел бы я сейчас на дрожащих ногах, а от меня разило бы этой дрянью».

Здесь был еще один вопрос, который Марк обычно старался игнорировать, но сегодня не мог. Почему она позаботилась о нем, почему не дала ему выставить себя идиотом: из-за него самого или просто потому, что он — ходячее чудо света, землянин?

Он представил себя со стороны, словно вылетел из собственного тела, устроился на крыше дома, мимо которого проходил, и разглядывал стройного, даже худого молодого человека, чьи черные волосы и смуглая кожа свидетельствовали о примеси северо-африканской крови к французской, наградившей его и именем, и вкусом к словесному узору, такому строгому и стройному, вкусом к стиху, в котором слышно, как слова кричат под грузом значения, возложенного на каждый слог. Он мог бы носить земную одежду, но не делал этого. Решив жить среди ианцев, принял и их манеру одеваться — в хейк, похожий на тогу, и плащ-вельву.

К его глубокому сожалению, степень ассимиляции ограничивали внешние обстоятельства. Марку приходилось время от времени возвращаться в колонию землян, хотя он и старался сводить эти посещения к минимуму. Он мог дышать ианским воздухом, пить ианскую воду, иметь любовницу-ианку, от красоты которой у него при каждом взгляде перехватывало горло, но это был мир, созданный не для его расы, и иногда приходилось покидать этот мир, чтобы купить необходимую еду или лекарство, и сталкиваться с недоуменным пожиманием плечами, презрительными взглядами, шепотом за спиной…

Обитателей колонии раздражала не только его связь с Шайели, он был в этом совершенно уверен. Они прекрасно относились к Элис Минг, у которой в этом смысле была схожая ситуация. Она, не в пример ему, всегда первая звонила в библиотеку, когда прибывала партия новых видеозаписей с Земли: они с любовником собирали у себя компанию «обезьянок» для просмотра. Любовника звали Рейвором, но ианец просил называть себя Гарри.