Наталия Мазова - Янтарное имя

Здесь же именно подобных женщин и притягивали неожиданные глубины, открывавшиеся в его песнях. Он кое-как смирился и с этим, воспринимая таких поклонниц как неизбежное зло.

Но эта... ей же не больше семнадцати! "Пятнадцать," вдруг ясно отпечаталось в мозгу, и он, как любой моталец, ничуть не удивился этому внезапному знанию. Да, всего пятнадцать, шестнадцать исполнится только в середине зимы. Что ж, видно, некоторые несчастные так и рождаются с таким вот несытым взглядом. Причем спроси их в их романтической тоске, чего им не хватает - так сами не знают.

Черные волосы и смуглая кожа жительницы севера, темно-алые блуза и широкие штаны... В его родном мире подобные девицы обычно носили черное. Она у его ног - как медленно остывающий уголь большого костра. И он над нею - в медовом сиянии волос, в золотом ореоле, как светлое пламя...

- Пойдем, - сказала девушка, вставая, и вцепилась в его руку. - Пойдем со мной. Ты действительно устал.

Он повиновался, веря, что найдет способ отделаться от нее.

- Доброй тебе ночи, менестрель, - толкнул его в спину голос трактирщицы. - Спасибо за дивный вечер и прекрасные песни.

- Не стоит благодарности, - ответил он автоматически. Мир плыл перед его глазами, хотелось только одного - добраться до сеновала и уткнуться головой в свернутый плащ.

- Меня зовут Лиуланниа, - сообщила девушка уже на лестнице. - Можно сокращать до Лиула.

- А меня - Мэйрил Хьенно, - согласно правилам игры, в этом мире его звали так, и он уже давно не испытывал по этому поводу никаких эмоций. - Сколько тебе лет, чудо?

- Девятнадцать, - быстро ответила Лиула, но, видимо, сама почувствовала, как неправдоподобно звучит ее ответ, и добавила помедлив: - ...будет.

Темное, мрачноватое лицо с огромными глазами. Он всерьез усомнился, умеет ли она улыбаться.

- Значит, я старше тебя на десять лет. Как минимум, Гинтабар попытался сказать это назидательно, но ничего у него не вышло из-за отсутствия практики.

- Вот уж что меня не волнует, - бросила Лиула таким тоном, что менестрель окончательно понял: эта женщина послана ему во искупление грехов. В том числе еще не совершенных.

Впрочем, дева действительно выглядела несколько старше своих лет: высокая, крепкая, с вполне сформировавшейся статной фигуркой. По крайней мере, обвинить его в совращении девушки, не вошедшей в брачный возраст, будет весьма непросто...

- Что это у тебя за камень? - он коснулся висящего на ее груди небольшого самоцвета оттенка белого вина. - Топаз?

Спросил он это лишь потому, что после вопроса о возрасте между ними повисла какая-то неприятная неловкость.

- Подымай выше, - усмехнулась Лиула, - это желтый сапфир.

- Желтый? - растерянно улыбнулся Гинтабар. - По-моему, сапфир должен быть только синим...

* * *

- Мэйрил... А у тебя раньше была любимая женщина? То есть такая, которая единственная?

"Что тебе ответить, создание? Я старше тебя почти в два раза. Но когда мне было столько, сколько сейчас тебе, я уже умел раздвигать пределы мира, в котором жил. А в девятнадцать я знал о мироздании куда больше, чем положено простому уличному певцу, за что и был прозван Несогласным. Просто потому, что если человек начал мыслить, то остановить его очень, очень трудно... Я ведь действительно хотел как лучше, а в молодости, когда все мы романтики, все кажется таким простым! Накатанная колея: несогласие - слово - наказание - ересь - мятеж... и сам не заметил, как оказался у Сур-Нариана и превратился в символ, в выражение народных чаяний... Порой я и сам не задумывался, к чему пишу ту или иную балладу - а люди умирали и проливали кровь других людей с моими строчками на устах.

Я себя в тебе вижу, девочка в красном, хоть мы и непохожи. И чем лучше моя тогдашняя "борьба" твоих "страданий"? Ты ведь тоже ничего не знаешь о том, кто такая была эта Оритта и почему тех, кто внимал ее проповеди, поднимали на копья. Это было девяносто лет назад, ты не застала живых свидетелей... А ведь, если то, что я слыхал - правда, там было за что поднимать, ой, было! Просто в вашем мире Несогласие зовется этим именем и носит темно-красные одежды.

А Тису я в последний раз видел на колесе. Только за то, что пошла за мной. Только за то, что посмела стать той самой единственной. А ведь потом была еще и Анн-рики, которая, кстати, чем-то походила на тебя, ведь в ней текла кровь горцев. Но ей повезло больше, она умерла в бою, как повелевает честь ее народа. В том последнем неравном бою на морском берегу, когда у меня вышибли меч и я, со связанными руками, смотрел, как ломают мою гитару и как пузырится кровь на губах Анны... Но гитара вот, а Анны нет и никогда не будет...