Наталия Мазова: Там, где цветет шиповник

Мазова Наталья

Там, где цветет шиповник

Ночью пришел дождь. Я услышал его зов, лежа в темноте без сна. Голова моя раскалывалась от духоты и уравнений химических реакций, так и не улегшихся в нее толком перед завтрашним экзаменом. Я распахнул настежь балконную дверь, не боясь, что сильный восточный ветер сорвет занавески, и вышел туда, в живую дышащую ночь.

Ветер играл ветвями тополя, и капли дождя под светом фонаря стекали с листьев расплавленным зеленоватым золотом. Ночь приняла меня в свое влажное дыхание, когда каждый шорох особенно отчетлив - и я стал вслушиваться...

Слушай ветер, внемли голосу дождя и молчания... Это зовет тебя лето, твое время - пора в дорогу. Ты слишком засиделся дома, одинокий бродяга по мирам...

Я слышал этот зов так же ясно, как если бы кто-то рядом со мною говорил вслух. Слышал, но был бессилен - еще две недели... С четвертого курса не выгоняют, что правда, то правда, но не сдать сразу - значит отнять у себя июль и август, время Больших Дорог. А ночь, безразличная к мелким и суетным делам смертных, жила там, в светящейся листве и плеске дождя, осторожно дышала мне в лицо своими тайнами...

Слушай шорох капель, скользящих по мокрому железу... Сильная идет в город, с севера на юг лежит ее дорога... Слышишь шаги Королевы? Осторожно ступает она по мокрому асфальту, и капли дождя дрожат в ее волосах. Ночь прислушивается к ее шагам, и город трепетно замер, храня ее путь...

Я слышал... Из ночи веяло неуловимым беспокойством. Мир вокруг меня пришел в движение. Этот дождь - великое таинство, о котором не знает никто, кроме меня...

- Димка! - голос отца. Я поспешно загасил окурок, и его тут же унесло дождем. Ночь умеет хранить чужие секреты.

- Не спишь?

- Вылез подышать. Духота страшная...

- Ложись. А то перед экзаменом не выспишься.

Я протянул руки с балкона, под дождь, провел по лицу мокрыми ладонями. Ложись. Все будет хорошо. Ничего страшного не может случиться, если Сильная идет по городу...

Я увидел ее на следующий же день, около семи часов вечера.

Я шел через территорию Выставки, возвращаясь от Дэна. Была обычная вечерняя толкотня, когда люди идут домой с работы, усталые, раздраженные, не желающие замечать ничего вокруг себя. Духота, пыльное марево, подсвеченное лучами клонящегося к закату солнца. Жара стерла даже память о ночном дожде, но с севера уже медленно наползала новая туча.

Немелодичные вопли из киосков звукозаписи только добавляли головной боли этому вечеру.

Я остановился у книжного лотка... И вдруг назойливая разноголосица за моей спиной куда-то отодвинулась, и в тягучем воздухе, словно аромат ночных цветов, разлился чистый женский голос. Удивительная, чарующая мелодия, еще более таинственная от того, что я не мог разобрать ни слова, хотя знаю язык по крайней мере на уровне институтской четверки. Женский голос сменился мужским - дуэт. Я обернулся к ближайшему киоску...

То, что я увидел, трудно назвать иначе как чудом.

На пустом пространстве меж трех коммерческих сооружений кружилась в танце девушка с волосами, словно тронутыми вечерним солнцем. Я никогда не видел ее раньше, но едва зацепив взглядом, понял, кто это такая. Мне запомнилось ее платье черное с белой отделкой, чем-то оно ощутимо не вписывалось в моды этого сезона.

Замирая, я подошел поближе. Скорее всего, она была красива - не берусь судить, но наверное, просто не могла не быть красивой. Полуопущенные веки, и взгляд из-под них - все тот же вечерний свет...

Люди останавливались, смотрели на нее. А она все танцевала и наслаждалась своим танцем - не человек, видение, соткавшееся из пыльной усталости этого вечера, сон наяву, словно луч одинокой звезды, упавший с черного неба после бешенства грозы.

Женский и мужской голоса сменяли друг друга, и мне вдруг отчетливо представилось, что этот танец на самом деле должен быть парным. А ведь это так просто - шагнуть в круг, протянуть ей руку... "Не зарывайся" - вовремя напомнил внутренний голос. Я словно увидел себя со стороны на миг: драные джинсы, стоптанные армейские ботинки, черная майка с мордой скелета обычный "неформал" двадцати лет, ничем не выделяющийся из толпы.

Но она - неужели никто не видит, не понимает, что она не такой человек, как они? Это же невозможно не заметить!

Какой-то тип в красном пиджаке, из тех, что ездят не в метро, а на "Сайгаках", подошел к окошку киоска - осторожно, стараясь ничем не помешать танцующей: