Наталия Мазова - Киносъёмки

- Ну, Эндвэлл, это же страшно ценная вещь - серебряное кольцо, да еще с камнем!

- Ты ошибаешься. Раз его сделали, - значит это не камень, а кристалл, - он улыбнулся. - У вас на Озе такие называют фианитами. А серебро... не такая уж это редкость в масштабах Галактики. В общем, носи.

- Спасибо, Эндвэлл... Намариэ!

- Не "прощай", а "до свидания", Королева! Здесь, в Средиземье, мы действительно больше не увидимся, но я обязательно найду тебя - через год, а то и раньше.

Он прощально взмахнул рукой и исчез в зарослях малины. А Ариэль еще долго стояла на этом месте, рассматривая кольцо и пытаясь вслушаться в свои ощущения...

"Кто же он все-таки, и почему я чувствую, что он странно близок мне? И что значат его непонятные слова? Риондола, вообще-то по-гранасиански это "земля дождей". Но Ардес Келебрин? Если он имел в виду Серебряный Венец (хотя при чем тут он?), то правильнее сказать "Ардес Меджрил"!"

"Провалиться мне на этом месте! Пусть мне оторвет голову не Энгус, а самый настоящий Саурон, если в прекрасной Королеве, от которой без ума все окружающие, не течет чистейшая эльфийская кровь!"

32

Таллэ не принимала участия в Пеленнорской битве. В самом начале сражения кто-то так огрел Агента мечом по голове, что тот слегка взбесился и сбросил свою всадницу. Впрочем, возможно это было и к лучшему. Несмотря на все старания Нелдора и Эленсэнт, Таллэ так и не научилась как следует владеть оружием, а такому человеку нечего делать на поле боя.

Вытащил ее оттуда Анардол - ее прошлогодний дол-амротский муж, и он же доставил ее в Пригорье, в зеленую палатку. Некоторое время Таллэ неподвижно лежала на спине, тупо глядя в потолок, и по щекам ее текли жгучие слезы - не от боли, а от сознания собственного бессилия, от обиды на Агента и себя.

Анардол боялся оставить ее одну в таком состоянии. А может быть, Таллэ просто слегка нравилась ему - кто знает? И он сидел рядом с нею и читал ей стихи своего любимого поэта Гумилева, которого так любят цитировать в фантастических повестях. Таллэ слушала, все так же неподвижно глядя в никуда, но Анардол физически ощущал, как она успокаивается. Ей и в самом деле было очень приятно.

На середине одного из стихотворений Анардол внезапно прервался и вслушался. Дыхание Таллэ было ровным и спокойным, как у спящей. Да и неудивительно - перед Пеленнорской битвой она не спала две ночи подряд.

- Таллэ! - шепотом окликнул ее Анардол. - Ты спишь?

Она не ответила и вообще никак не отреагировала. Тогда Анардол поднялся и, стараясь не шуметь, выбрался из палатки. Прошло около часа с того момента, ка воин Дол-Амрота покинул поле боя, и он торопился, боясь, что сражение кончится без него.

Но Таллэ не спала, просто она полностью ушла в себя. Стихи Гумилева, неизвестно почему, пробудили в ней острую память о том, что было год назад, и она даже обрадовалась уходу Анардола - теперь можно было без помех, во всех деталях и подробностях вспомнить тот эпизод ХИ-2122...

...Они лежали в ряд под разлапистой елью - Хелл, казанский хоббит Энди, которого Розамунд Шелл подозревала в том, что он скрытый Горлум, и наконец, с самого краю - Таллэ. Длинный деревянный меч, один на троих, лежал у них поперек горла. Умертвие бродило по поляне, светя во все стороны фонариком, и напевало "Леса Галадриэли", из чего Таллэ сделало вывод, что при жизни оно было эльфом.

- Сколько нам еще до победного конца? - хриплым шепотом осведомилась Хелл.

- У меня батарейка в часах еще утром сдохла, - зло ответила Таллэ. Пусть умертвие само считает.

- Вообще-то у нас еще двадцать пять минут в запасе, - услужливо подсказал Энди. Но это только вызвало новый взрыв ярости со стороны девчонок.

- Молчи лучше, завтрак дракона! Хоббит элксионской разведки! Кто уверял нас, что в полночь у умертвий смена караула?! Теперь лежи и не мяукай!

- Так получилось! - оправдывался Энди. - Кто ж знал!

- Если ты потащил нас сюда за этими сокровищами, то ты и должен был знать!

- В конце концов, я же лежу тут вместе с вами...

- Плевать я на это хотела! - ответила Таллэ тоном оскорбленной принцессы. - Тебе-то как раз туда и дорога!

Умертвие отошло на противоположный край поляны и захрустело не то вафлями, не то сухими хлебцами. Таллэ стиснула зубы.

И вдруг послышался шепот:

- Видишь? Уже кто-то лежит!

- Вижу. Трое. И кажется, девушки. Надо бы освободить, по идее...

- Подожди ты! Не видишь, что ли, оно же сюда повернуло!

- Да ладно тебе! Успею!

Из-за кустов вышли двое, одетые в темное, в длинных темно-серых плащах. Один из них резко нагнулся к лежащим, схватил меч умертвия и отшвырнул прочь. Деревянное оружие, ударившись о ствол ели, с треском сломалось. Умертвие тут же обернулось на звук, но прежде, чем свет его фонарика снова упал на девчонок и Энди, дунаданец (они уже успели разглядеть на груди молодого воина сверкающий меч в черном щите) схватил за руку лежащую с краю Таллэ, и быстро впихнул в кусты, закрывая от света. Второй дунаданец с коротким воплем "Не мешай, Гил!" метнулся за ель.