Наталия Мазова - Когда не пал Монсегюр

Новая серия богохульств.

- Счас я тебя к Верховному Экзорцисту отведу, - говорит Северин в заключение. - И копыто дьявола мне в глотку, если он не проделает над тобой все то, что хотел проделать над тем колдуном!

Мощный удар в спину швыряет меня на колени. С трудом удержалась, чтобы не ткнуться лицом в траву.

- Так это ты, нечестивица, именуешь себя святой Ирмой?

Голос неожиданно высокий и резкий, он неприятно действует мне на нервы и, судя по всему, это запланированное воздействие.

- Я Ирма диа Алиманд, одна из малых мира сего, - отвечаю я как можно более бесстрастно, хотя на языке вертится нечто под стать перлам барона Северина. - А тому, кто по скудоумию именует меня святой, не ты судья, но Господь и святая Бланка.

Для начала, пожалуй, неплохо. Хотя это и не бросается в глаза, но сейчас у меня коленки трясутся от страха. Да и вообще не двужильная я - после адской скачки, после лобового столкновения с бароном еще и это... У меня даже пары минут на вхождение в транс не было, приходится надеяться только на себя.

У Эренгара Ле Жеанно типичная рожа фанатика и умертвителя плоти. Тощий, как скелет, высоченный, ряса болтается на нем, как на вешалке. Может быть, это прозвучит донельзя банально, но цветом она действительно напоминает мне засохшую, порыжелую кровь. Взгляд желтых, как у совы, глаз по пронзительности не уступит взгляду Лайгалдэ... к счастью, я давно приучена спокойно его выдерживать.

- Значит, ты признаешь, что это ты проповедовала ересь в Монлозане и Тойе, призывая народ к смуте и неповиновению?

- Я проповедовала истинное учение Господа Нашего, кое давно покинуто ромейской церковью! И зову в свидетели всех святых и праведников на небесах, что я призывала не проливать крови, дабы не уподобиться тебе, слуга Сатаны!

- Не богохульствуй, еретичка! - голос Верховного Экзорциста срывается на визг. - Твоими устами говорит дьявол но моя власть сильнее! Отвечай, что заставило тебя рисковать жизнью ради свободы этого чернокнижника - или ты тоже причастна магии и колдовству?

Я вскидываю голову, отбрасывая волосы с лица.

- Я люблю его, - слова эти прозвучали просто и сильно, но совершенно неожиданно для меня самой. - Ты хоть знаешь, что это такое - любить?

Он, задохнувшись, испепеляет меня взором. Видать, еще ни одна из его жертв не смела говорить с ним в подобном тоне.

- Нет, ты не знаешь, что такое любовь, - продолжаю я с вдохновенным видом. - Ты умеешь только пытать и жечь, и говоришь, что творишь сие именем Господа Нашего. Но о таких, как ты, сказал он: "Будут творить именем Моим, и отрекусь от них, ибо будут творить беззакония!"

(Хорошо! За точность цитаты, правда, не поручусь, но здешний вариант Писания я все равно наизусть не знаю. Ничего, сойдет для него и так...)

- Вспомни - разве Господь Наш посылал кого-то на смерть во искупление грехов его? Он сам принял муку крестную за всех нас, ибо он возлюбил мир сей - ты же его ненавидишь, ты и тот, кому ты служишь, Зверь!

Так, а это, оказывается, совсем не трудно - вывести его из себя... Да, там не иначе какое-то психическое воздействие, от которого я неплохо защищена - уж не знаю, Лайгалдэ или Пэгги должна я за это благодарить. Но тогда почему поддался Хозяин?

- Замолчи, ведьма, чертово семя! - вопит он в гневе, и, повернувшись к своей охране: - Свяжите ее, заткните ей рот и привяжите к тому же дереву, что и того! Она не избегнет костра.

Я собираю всю свою энергию в комок. Может быть, на магическом уровне он весьма неприятный противник, но с информационкой у него плоховато - а ведь это оптимальный способ воздействия для любой из нас, воспитанных Лайгалдэ. На сегодня это будет последний удар, но зато какой...

Солдаты в черно-желтой форме замирают, обожженные моим взглядом, не смея ко мне прикоснуться.

- Скажи мне только, Зверь, - бросаю я властно, - та, что воскрешала тебя, назвала ли тебе свое имя? А если назвала, то какое из множества - Хозяйка Звезд или Каменное Сердце?

Великий Экзорцист отшатывается в ужасе, губы его непроизвольно шевелятся, и я читаю по ним: "Petricordia..."

Я угадала - и готова отдать что угодно за то, чтобы это оказалось неправдой.

Ибо это действительно страшно.

На моей стороне лишь то, что он по-прежнему еще не измерил моих сил, я же знаю о нем почти все. И не так уж это и мало на самом-то деле...

Тем временем Ле Жеанно начал что-то бормотать не то на Языке Закона, не то на здешней латыни. И вот тут он в корне неправ. Не хотелось мне прибегать к силе Слова, но ведь сам же нарывается!