Николай Советов - В изгибе развития

Однако не это вызвало удивление Ник Лова. Теория панспермии обсуждалась учёными, аргументы за и против неё изучались и взвешивались. Странным показалось весьма горячо высказанное Ша Вайном утверждение о том, что носителями панспермии являются, по его мнению, народы Востока, с древности превосходившие других по развитию. Что эти народы происходят от какой-то неизвестной пока космической, цивилизации, в доисторические времена посетившей Землю и оставившей им прививку Высшего Разума. А уж они в свою очередь, одарили своим разумом остальных.

Надо было видеть горячечную возбужденность Ша Вайна. Он даже вскочил, стал размахивать руками, заговорил быстро, захлебываясь словами, срываясь на фистулу. На логическую реплику Лос Тида о том что теория превосходства одних людей над другими хоть и имеет многотысячелетнюю историю, но никогда ещё не приводила людей к разумным выводам и результатам Ша Вайн резко и запальчиво ответил:

— Да что вы понимаете в этом! Всегда люди отличались друг от друга, а раз так, то были и будут высшие и низшие! — Однако здесь резкая нота в голосе Ша Вайна оборвалась, он сделал секундную паузу и уже спокойно уточнил: — Я имею в виду различие в умственном развитии людей. Всегда были и будут более способные и менее способные. — И Ник Лову показалось, что Ша Вайн не столько уточнил, сколько поспешил поправиться, а Мит Эс задержал на Ша Вайне серьёзный и немного нахмуренный взгляд.

— Космонавт Ша Вайн, — после небольшого молчания услышал Ник Лов негромкий вопрос командира, — где прошло ваше детство? В колонии на Плутоне?

— Да, на Плутоне, — с какой-то подчёркнутостью и даже оттенком вызова прозвучал ответ Ша Вайна.

Мит Эс медленно наклонил голову, продолжая изучающе смотреть на Ша Вайна, затем, помолчав секунду, продолжил вопрос, звучавший уже как утверждение:

— И эта колония была расформирована и закрыта?

— Да, — чётко ответил Ша Вайн. — Закрыта, ибо иссякли запасы добывавшегося там более трёхсот лет нептуния. И потому существование колонии было признано нерентабельным.

Ещё раз наклонив голову, Мит Эс сказал:

— Я боюсь, космонавт Ша Вайн, что начальное образование, заложенное в вас школой в этой отдалённой от Земли колонии, имело несколько искажённую основу.

Ша Вайн неопределённо пожал плечами и сказал, что полное образование он получил уже на Земле.

— На Земле, — подтвердил Мит Эс. — Но архаичные представления о «высших» и «низших» на Земле вряд ли могли быть получены. А вот в колонии Плутона чуть было не начало возрождаться кое-что из тёмных сторон прошлого. Ну да хватит об этом! — закончил Мит Эс.

— Сейчас это для нас неважно.

Однако следует отдать должное Ша Вайну: он был превосходным специалистом, прекрасно знал математику и Ник Лову показалось, что, когда он объединяется в решении какой-либо задачи с БМ, мощь их интеллекта способна преодолеть любые препятствия, которые может поставить Космос. Так, в процессе полёта, потребовалось рассчитать оптимальную траекторию корабля с поправкой на гравитационное склонение под действием звезды Эльмейны и трёх её огромных планет — Альфы, Беты и Гаммы.

Точного решения задачи о четырёх взаимно тяготеющих массах не существует. Однако приближенные схемы, конечно, были разработаны, и Ник Лов подготовил таблицы и провёл расчёт начальных условий для одного из хорошо проверенных вариантов. Но Ша Вайн после его доклада о начатой работе, усмехнувшись, сказал, что он намерен решить задачу по-другому и точно.

— Но ведь это невозможно, — возразил Ник Лов. — Задача точно не решается. Поколения учёных бились над этим, и пока нет оснований им не верить.

— Поколения людей в своё время, — назидательно отвечал Ша Вайн, — были твёрдо убеждены, что время и пространство абсолютны и никаким сокращениям и удлинениям не подвержены. И у них не было никаких видимых оснований сомневаться в этом. Пока не появился человек, который в это не поверил. И этот человек, напоминаю вам, что его звали Эйнштейн, вопреки всем, оказался прав. Так что поколениям верить можно, но сомневаться тоже полезно.

— Хорошо, — отвечал Ник Лов, несколько обидевшись. «Что, он принимает меня за ученика начальной школы, не знающего истории науки? Тем более что Эйнштейн вовсе не был первым! До него основы теории относительности были заложены Лоренцом и Пуанкаре». Но тем не менее спокойно продолжил: — Если вами предложено новое решение, то вы, конечно, захотите сравнить его с известным? Так что я не зря начал работу.