Александр Логачев - Красный терминатор, Дорога как судьба

- А во втором чего?

- Георгии мои.

- А чего не на груди?

- Не всем они сейчас в России по нраву, - сказал Назаров, разливая по новой. - Пару раз даже выходили неприятности. Увидит какой-нибудь болван кресты на груди и кричит: "Не стыдно тебе в царских побрякушках щеголять!" А то не просто кричит - с кулаками лезет. Поэтому я и поснимал, чтобы людям зря морды не бить.

- Совсем непорядок, - покачал головой Никита Палыч.

- Мы люди по-мужицки темные, - сказал Степан. - Мы солдатских наград не стыдимся. Выпьем-ка за георгиевского кавалера Федора Назарова...

* * *

А в пяти верстах от села Зимино тоже шла гулянка, но была она злой и невеселой. Возле старой хибары, когда-то сколоченной лесорубами, горел костер, а вокруг сидели десятка полтора парней и пять мужиков постарше. Они пили самогон из одной большой кружки, отрывали куски пережаренной на костре баранины, с тоской глядели на раскинувшийся вокруг темный бор и недобрыми словами поминали тех, кто выгнал их из родного села на край болота. Особо был зол Василий Козин, ибо обидели его поболее других: лишился он земли, скотины и немудреного сельского почета, когда перед ним все ломали шапку. После пятого стакана злобушка совсем переполнила его. Ее надо было на ком-нибудь сорвать. Поэтому Козин, в очередной раз глотнув самогона и вытерев пальцы о рукав расстеленного на земле тулупа, крикнул во всю глотку:

- Гришка, подь сюды!

Немного погодя Гришка отважился подойти к костру. Вид он имел виноватый и всеми силами старался показать, что достоин командирского гнева.

- Явился, Василий Яковлевич.

- Явился. А где винтовка?

Гришка впал в задумчивость. Он переводил взгляд с костра на небесные звездочки, с небесных звездочек на темные верхушки елей и с них - снова на костер. Только на Козина он взглянуть не решался.

- Язык за зубами застрял? Где винтовка? - повторил Козин.

- Прохожий отобрал, - наконец выдавил Гришка. - Еще сказал, его Назаров зовут.

- А ты ему так и отдал?

Гришка снова начал усиленно озирать ночной пейзаж, но занимался этим недолго, так как Козин встал, размахнулся, и показалось Гришке, что звездочки с неба посыпались ему в глаза.

- Дядя Вася, - пролепетал парнишка, вылезая из кустарника, куда отбросил его мощный козинский удар.

- Дядя Вася тебя уму учит, - сказал Козин, замахиваясь опять. - Отберет у тебя в следующий раз какой голопуз винтовку, и не по роже ты получишь, а без башки останешься. А ну, не вертись!

Новая плюха, и опять трещат кусты под Гришкиной спиной.

- Василий Якич, может, хватит с него? - раздался голос от костра.

- Бог троицу любит, - ответил главный козинский помощник Афоня-Мельник. - У нас винтовок мало, все запомнить урок должны.

В третий раз Гришке удалось немного увернуться - удар пришелся по лбу. Но все равно парень на ногах не устоял и больно накололся задом о сухие сучья. Вставать он не торопился и тихо завыл-захныкал о своей судьбе, которая забросила его из родной деревенской избы в сырую лесную чащу, где дурную водку приходится пить как чай, а от сырого жаркого то и дело проносит. Тут еще и командир со своим пудовым кулаком. Домой, что ли, податься? А там - свяжут ручки, на подводу, и в окаянную Красную армию, будь она неладна. Только что и выть.

- Не вой, - сказал Козин. - Умному мука - вперед наука. До свадьбы заживет. Это только пуля в башке никогда не заживает.

- Дядя Вася, - продолжал ныть Гришка, - когда мы домой вернемся?

- Когда краснопузых в селе не будет. Ты, Гришка, подумай, они, как пташки по осени, улетят? Или нам о них позаботиться надо?

- Надо позаботиться, - уже почти не плача, ответил Гришка.

Между тем к Козину подошел Афоня-Мельник, невысокий мужичонка с длинной, но тощей татарской бородкой.

- Вася, окончил учебу?

- На сегодня руку утомил.

- Пойдем покурим, а заодно и пост проверим.

Однако до часового - парнишки с берданкой, стоявшего в секрете шагов за двести от привала, приятели не дошли, а присели на недавно упавшую сухую березу.

- Гришка - дурак, - сказал Афоня, раскуривая самокрутку. - Но от его вопроса нам не отвертеться. Мы уже месяц то мотаемся с хутора на хутор, а то и в лесу ночуем. Не всем такая жизнь по душе. Кто-то уже шепчется: хоть в Красную армию, хоть в черную, лишь бы под нормальной крышей спать.

- Нам с тобой, Афоня, с армией все просто. Там над нами червь командир, а крыша в казарме - руку не поднять.

- Я это понимаю. Потому всегда и говорил - в село возвращаться надо. Комбед перерезать, а то и запалить, когда они самогоном перепьются - все едино. Мне плевать, кто там в Питере или Москве: царь, Советы, Учредилка. Все равно до нас не скоро доберутся. А над голопузыми душу отведем. Чтобы знали, как по нашим закромам шариться и над бабами изгаляться.