Майкл Мэнсон - Конан и дар Митры

Конан, заметив, что она с трудом выталкивает слова, протянул руку и погладил мягкие пышные волосы девушки. Похоже, и у нее жизнь была нелегкой!

- Значит, тебя изгнали, малышка... Но почему? Ты добра и красива... и наверняка была самой лучшей из ныряльщиц на Жемчужных островах!

- Я была ведьмой! - Теперь Рина улыбалась сквозь слезы. - Ведьмой, понимаешь? Дар Митры рос и рос во мне, а потом вдруг пробудился... и никто не мог сказать, благой ли бог послал его или злобный демон... Да и я сама не знала...

- Что же с тобой сделали?

- Продали толстопузому купцу из Хаббы. Я ныряла за раковинами для него... ныряла, пока кожа не сделалась синей... но ему хотелось получить от меня не только жемчуг...

Конан кивнул.

- Да, я понимаю. Ты очень красивая девушка.

Ее лицо словно расцвело от этой похвалы.

- Однажды он полез ко мне, и я пырнула его ножом - тем самым, с которым охотилась в море. Потом прыгнула за борт... к счастью, стояла ночь, и до берега было недалеко... попала в Хаббу... Злой город, злой!

- Злой, - согласился Конан, припомнив гладиаторские казармы и друга Сигвара из Асгарда, сложившего голову в хаббатейской степи.

- Но там мне повезло, - сказала Рина. - Там я встретилась с Учеником, слугой Митры, и он был добр ко мне. Объяснил, что дар мой от светлого бога, что никакая я не ведьма, а избранница самого Митры... Ну, тогда я и решила разыскать наставника. И, видишь, нашла его! А заодно - и тебя!

Она уже совсем развеселилась, махнула дротиком, словно отгоняя прочь дурные воспоминания, и подняла к Конану зарумянившееся лицо. Ноги Рины ступали по самому краю обрыва, но она на глядела вниз; губы ее приоткрылись, серые глаза сверкнули, и киммериец вдруг почувствовал исходивший от нее поток Силы. Да, - мелькнуло у него в голове, Пресветлый щедро одарил эту девушку! Неудивительно, что в родной деревне ее начали бояться!

- Значит, теперь ты довольна, - произнес Конан, покосившись на свою спутницу. - Ты нашла все, что искала, и даже больше! И теперь поможешь мне, - он усмехнулся. - Вдвоем мы непобедимы, малышка! Я буду сражаться мечом, а ты - метать свои стальные диски и молнии...

Рина покачала головой.

- Только диски и дротик, Конан. Молний я метать не умею.

- Кром! Как же так? - Киммериец с удивлением воззрился на нее. - Даже я чувствую твою Силу, девочка... а всякий, владеющий ею, способен на многое! Я сам мог...

Она прервала его, мягко коснувшись могучего плеча.

- Ты - воин, и потому, я думаю, Сила была для тебя щитом и мечом. Мой дар - иной. Я не умею сражаться с помощью Силы... пока не умею... и неизвестно, когда научусь - так сказал наставник.

- Что же ты тогда можешь делать? - Конан скептически приподнял бровь.

- Могу заживлять раны, могу говорить с птицами и зверьми, могу видеть ауру всякого человека... - послушно начала перечислять девушка. - Могу заглянуть вперед... правда, ненамного...

- Заглянуть вперед? Что это значит?

Рина вдруг приумолкла, потом тихо произнесла:

- Знаешь, почему меня изгнали? Однажды рыбаки отправлялись в море... наши, из деревни... а я увидела, как лодки их гибнут, как люди тонут в воде... увидела и сказала об этом... Ну, так и случилось; была буря, и их разбитые баркасы пошли на дно. Меня же обвинили в злой волшбе и чародействе... что я послала им смерть...

- Вот оно как! - произнес Конан. - Выходит, ты провидица, Рина с Жемчужных островов! Ну, так скажи, что ждет нас завтра в той проклятой дыре? - Он вытянул руку, показывая на вершину огромного вулкана.

- Ничего хорошего... Помнишь, Учитель толковал про стража, охраняющего спуск вниз? Он там, и ждет нас.

Киммериец покачал головой.

- Ну, такие предсказания я и сам могу делать. Ты лучше скажи, останемся ли мы в живых?

- Останемся. Хотя сражение будет нелегким, Конан.

- Наверно, ты меня спасешь, а? - Он с легкой насмешкой взглянул на Рину. - Посмотришь на ауру этого стража, поговоришь с ним, потолкуешь... А если что, залечишь мои раны, так?

Он улыбался, но лицо девушки хранило задумчивое выражение.

- Нет, это ты спасешь нас обоих, - серьезно произнесла она. - А раны... Ран не будет, Конан, потому что ты даже не обнажишь своих мечей.

Вечером они поднялись к самому кратеру, устроившись на ночлег под остроконечным утесом, у которого кончалась тропа. Сразу за этой скалой темнела гигантская пасть вулканического жерла, похожая на бездонную драконью глотку; Конан швырнул в нее камень и долго прислушивался, пока не различил звук далекого удара. Покачав головой, он взглянул на солнце. Край багрового диска уже спрятался за горизонтом, а это значило, что пора вспомнить о заветной фляжке с порошком арсайи; киммериец вытащил ее, вдохнул зелье и вернулся к Рине, хлопотавшей над ужином.