Майкл Мэнсон - Конан и грот Дайомы

Киммериец оглянулся, скользнув взглядом по телу Гор-Небсехта, распростертого под алтарем. Что ж, одно полезное дело сделано: он отомстил за гибель "Тигрицы", за смерть своих людей! Осталось подобрать кинжал да убираться из этого мрачного замка, полного трупов. Уйти к Эйриму, уплыть с ним в теплые края, а там, раздобыв корабль, отправиться в путь к Острову Снов. Или сбежать, не вспоминая больше ни об этом острове, ни о его хозяйке...

Он медленно протянул руку, стиснул сильными пальцами рукоять ножа, дернул к себе.

Лезвие вышло из раны; оно казалось покрытым засохшей кровью, бурой, как пыль от растолченного кирпича. И на этом ржаво-коричневом фоне Конан не видел ни единого золотистого проблеска.

С изумлением приподняв брови, он осмотрел клинок, хмыкнул, потом сунул кинжал в ножны. Случившееся было загадочно и необъяснимо; получалось, что тупоумный Идрайн обладал большей магией, чем искуснейший стигийский колдун, опасный для самой госпожи Дайомы, зеленоглазой ведьмы, Владычицы Острова Снов! Конан, однако, испытывал облегчение - как всякий человек, избежавший необходимости выполнять неприятный договор.

Он снял с головы свой обруч и уставился на него, словно в ожидании, что и этот волшебный талисман вдруг рассыплется ржавой трухой, но ничего подобного не случилось: обруч, на вид из самого честного железа, оставался твердым и прочным. Конан вновь водрузил его на голову, надвинул поплотнее, и оглядел два трупа, валявшиеся на полу.

"Пусть Нергал разбирается с этим делом и с этими проклятыми чародеями, - решил он. - Думают одно, делают другое, говорят третье... Они способны перехитрить Крома и Митру вместе взятых!"

Он плюнул на алтарь из черного камня и направился к выходу.

* * *

Руки Дайомы дрогнули, выпустив магическое зеркало. Возможно, оно осталось бы целым, будь Владычица в своих покоях, устланных мягкими коврами; во сейчас она отдыхала в домашнем саду, устроившись рядом с негромко журчащим фонтаном. Зеркало, дар светлого Ормазда, упало на каменный бортик и разлетелось на тысячу осколков.

Дайома, однако, не была огорчена - во всяком случае, не так сильно, как в иное время. Разбитое зеркало, даже волшебное, небольшая цена за радостные вести: стигиец мертв, а возлюбленный - жив! Она увидела все, что хотела: две высокие фигуры, возникшие в проеме двери, и третью, замершую у черного алтаря с угрожающе вскинутыми руками; золотистый блеск клинка, прорезавшего сумрачный воздух, и его рукоять, торчавшую из горла стигийца; медленно оседающее на пол тело колдуна.

Возлюбленный победил! И с ним - Идрайн; значит, он в безопасности, он скоро вернется к ней на остров, в ее объятия. Больше она ничего не желала знать и даже подумала, что зеркало разбилось очень кстати; ей не хотелось видеть лица Конана, когда он вытащит из горла стигийца клинок.

Ее ловчие сети, как и было рассчитано, накрыли двух птиц, мертвую и живую; стоит ли расстраиваться из-за разбитого зеркала?

ГЛАВА 13

ПОБЕРЕЖЬЕ МЕЖ АРГОСОМ И ШЕМОМ

Пятеро обитали в мире, но лишь двоим удалось вытянуть из пестрой ткани судьбы красную нить жизни. Один из них являлся человеком и, обладая мужеством, стойкостью и тягой к необычному, не был одарен магической силой. Поговорим же о нем еще раз, ибо воистину лишь отвага людская, а не волшба колдунов и демонов, достойна упоминания.

Конан, полуобнаженный, бронзовокожий, с железным обручем в темной гриве волос, сидел под навесом из алого шелка, развалившись в плетеном кресле. Когда он вытягивал ноги в коротких штанах и сандалиях или поводил плечами, кресло жалобно поскрипывало, едва выдерживая тяжесть его огромного сильного тела; оно явно не было рассчитано на мужчин подобной комплекции. С моря тянуло легким бризом, и обрамлявшие полог треугольные фестоны трепетали на ветру, мягко хлопая о натянутую ткань; полуденное солнце, просвечивающее сквозь нее, казалось расплывчатым багровым диском в ореоле красно-золотого сияния. Под креслом, прямо на песке, валялась куртка киммерийца, на которой лежал пояс с мечом и кинжалом в богатых ножнах, с изукрашенной самоцветами рукоятью; у ноги стоял кувшин с прохладным вином и большая чаша с яблоками. Иногда Конан не глядя протягивал руку, хватал то, что попадется первым, горлышко кувшина либо сочный плод - и делал основательный глоток или с хрустом надкусывал яблоко.

Берег крошечной бухты, служивший ему местом столь приятного времяпрепровождения, казался поистине райским уголком, ничем не хуже острова Владычицы Снов. За узкой полоской мелкого золотистого песка высились стройные пальмы и широколиственные магнолии, за ними начинался густой и тенистый лес, тянувшийся на половину дня пути к северу и почти непроходимый для всадника. В этой буйной зеленой чаще хватало дичи, пернатой и четвероногой, и ручейков с чистой прохладной водой; сама же бухточка на побережье меж Аргосом и Шемом являлась местом скрытным, отлично приспособленным для подготовки корабля к долгому плаванию на запад.