Журнал «Если» - «Если», 2012 № 03

Елизавета смотрела на Тейп, а та видела, насколько стара королева, не просто стара, а чудовищно стара, она была древнее любого, кого только видела Тейп в своей жизни. Ее лицо было сильно напудрено, в морщинах и складках кожи пудра сбилась в комки. Ее волосы были неестественно ярко-рыжими, а гнилые зубы почти черными.

Лоутон прочистил горло.

— Гомункулусы… они все разом прекратили работу. Они срывали ковши и разливали расплавленный металл… А этот мальчик, похоже, знал, что произойдет, еще до того, как все началось…

Елизавета повернулась к Тейп.

— Как тебя зовут, дитя? — спросила она.

— Тейп.

— Мастер Лоутон утверждает, будто ты знал, что гомункулусы вот-вот взбунтуются. Откуда ты мог это знать? Ты имеешь к этому какое-то касательство?

— Нет! Нет, я бы никогда ничего такого себе не позволил. Просто одна из этих обезьян… э-э, я имею в виду, один из гомункулусов, начал двигаться как-то странно, быстрее других. Тогда я посмотрел на приборную шкалу, а там… Ну, обычно стрелка колеблется между пятьюдесятью и шестьюдесятью, а когда она заходит в поле между восемьюдесятью и девяносто, это значит, что надо подлить воды для охлаждения. Но на этой шкале, там…

— Подожди, — прервал ее Лоутон. — Что ты имеешь в виду? Там на шкале вообще нет никаких чисел! Воду вы должны подливать, когда стрелка заходит в красный сектор.

— Но они там есть. Мне их показал один человек. Просто это не наши цифры, которые на часах и на других вещах… римские цифры, как он их назвал. А у них свои собственные…

— Парень говорит про арабские цифры, — сказал кто-то за столом.

— Да, верно, арабские. Ну, так вот, стрелка просто металась между числами пятьдесят, потом девяносто, а затем снова пятьдесят или шестьдесят. Тогда я повнимательнее пригляделся к обезьянам, а когда одна из них начала тянуться к ковшу…

— У тебя есть какие-нибудь догадки, почему они повели себя так? — спросила Елизавета.

— Нет, — ответила Тейп.

— А все эти арабские колдуны, миледи… — заявил какой-то пожилой человек из сидящих за столом. — Не следовало позволять неверным продавать нам эти их механизмы.

— Нонсенс, — отрезала Елизавета. — Начать с того, что они вовсе не колдуны, а адепты натурфилософии. И нам тоже нужна натурфилософия, если мы хотим видеть Англию сильной.

— Да чем же она рознится от колдовства? Коли неживые создания ходят и разговаривают, то кто ж они как не демоны?

— Потому что я тебе говорю, Бёрли: это не так! — раздраженно сказала Елизавета. — Потому что я бесчисленное количество раз говорила тебе…

— Потому что мы знаем, как они работают, — прервала ее Тейп. Лоутон при этих словах дернулся, как будто ожидал вспышки королевского гнева. Однако Елизавета и бровью не повела. А Тейп продолжала торопливо говорить, изо всех сил стараясь, чтобы ее поняли. — А они все время работают одинаковым образом. Мы знаем, что если нагреть воду, то получится пар, а пар можно использовать, чтобы вращать колеса, двигать клапаны или… ну, вообще все, что вам нужно.

— Но сейчас-то они уже не работают как обычно, не так ли? — с сарказмом в голосе произнес человек, которого королева назвала Бёрли. — Ты говоришь, что знаешь, как они действуют, что ж, хорошо, тогда почему они бунтуют?

— Я… я не знаю, — пролепетала Тейп. — Может быть… ну, может, кто-то заставил их взбунтоваться, что-то сделал с их колесами, зубцами и прочими деталями, изменил их…

— Что и требовалось доказать, — воскликнул Бёрли. — Как я и говорил: происки сарацинов! Кто ж еще может манипулировать гомункулусами? Они что-то сделали с этими машинами и теперь те не желают работать, ведь так?

— Это не то, что они не желают работать, — слова Тейп наползали друг на друга, так она торопилась все объяснить. — Гомункулусы не могут чего-то желать. Они созданы, чтобы делать то, что мы им прикажем.

— Это верно, — подтвердила Елизавета. — Они лишены свободной воли.

Тейп заинтересовалась — что такое свободная воля? Но, разумеется, никто не стал ей этого объяснять.

— Однако, похоже, сейчас у них появилась свободная воля или что-то вроде этого, — сказал горбатый молодой человек из сидящих за столом.

— Не будем забивать себе головы, — ответил Бёрли. — Вопрос заключается в том, сможем ли мы их починить?

— Я уверен, что кто-то может это сделать, — заявила Тейп. — Но не я, конечно. Я слишком мало знаю.

— Посол Аль-Андалуза должен знать, — предположил Бёрли. — Как там его зовут?

— Башир ибн Тарик аль-Куртуби, — сказала Елизавета. Она повернулась к одному из стоящих по бокам гомункулусов. — Отправляйся и приведи сюда посла Аль-Андалуза.