Анатолий Фисенко - Галактика 1995 № 2

Корр.: если говорить о самих методах воздействия. В Союзе — это еще понятно, по крайней мере, люди находятся в пределах досягаемости. Но вы упомянули о зоне Персидского залива, Югославии… Как происходит воздействие в этих случаях?

А. Н.: Один из возможных путей — вариант «цепочки». К примеру, нам известен конечный адресат — тот же Саддам Хусейн, определяющий политику Ближнего Востока Мы воздействуем на определенного человека, скажем, сотрудника посольства Ирака. В определенный момент наши люди, назовем их суперпрограммистами, оказавшись рядом с ним «вкладывают» в него программу трансляции. Этот человек автоматически передает программу дальше, послу, или другому чиновнику, имеющему непосредственный выход на самого Саддама Хусейна либо ближайшее окружение, которые при встрече передают программу «адресату». Естественно, это — упрощенный вариант, звеньев может быть гораздо больше. Проводить воздействие на уровне руководителей высокоразвитых стран трудно, т. к. их разведка и контрразведка, как правило, защищает своих лидеров от подобных воздействий, и, чтобы человек-транслятор выполнил свою задачу нужны определенные затраты сил и энергии. Можно здесь провести сравнение с пресловутым компьютерным вирусом — чтобы он был эффективным, ему требуется быть достаточно сложным и хорошо замаскированным.

Таким образом мы можем внедриться в любую страну и воздействовать на все уровни, вплоть до высших. Правда, официально стоящие у власти лица зачастую не более чем марионетки, управляемые тайными нитями, ведущими в глубины, но, как бы ни были сложны и скрыты такие системы… какие-то промышленные группировки, масонские ложи… они находятся не в вакууме, и, воздействуя на окружающее их общество, мы тем самым воздействуем и на них, пусть результат достигается и медленнее по срокам — не часы и дни… месяцы, но желаемый результат будет получен. И мы не являемся здесь первооткрывателями — история каббализма, масонских лож, практически, держится на подобных методиках воздействия. Наша заслуга лишь в том, что мы дошли до этих вещей практически с нуля, и, несмотря на свою «молодость» смогли не только применять их, но и внести в них свое, причем на недоступном для остальных уровне.

Корр.: Чем же вы отличались от остальных структур, использующих подобные методы воздействия?

А. Н.: С точки зрения средств — мы обладаем самым совершенным аппаратом. С точки зрения морали, этики… я должен с сожалением констатировать, что отличаемся от них мы немногим, поскольку живем все мы в мире, построенном и управляемом по их правилам… и если хотим в нем выжить, тем более — победить, то вынуждены действовать их же методами.

Корр.: То есть, разные группы играют простыми смертными?

А. Н.: А разве я хоть раз во время беседы заявил, что, мол-де, мы «хорошие», а противоположная сторона — «плохие»? Мы занимаемся этими проблемами — я хочу об этом сказать… не более того. Чтобы люди представляли, понимали, что же происходит вокруг. И я четко осознаю, что для нас очень часто даже не отдельный человек, а группировки, люди… являются всего лишь подопытными кроликами. Поэтому и говорю, что к этим вещам надо подходить серьезно… И мы не один год бились, чтобы эти эксперименты проводились только в лабораториях, на настоящих, а не двуногих кроликах, и направлялись работы на процессы технологические, обучение, создание новых технологий, которые улучшили бы жизнь человека.

Но если представителям оккупационных властей нужна именно демонстрация силы — то это они и получают.

Корр.: Как бы вы сами определили себя? Группа энтузиастов? Фанатиков? Ради чего вы работаете?

А. Н.: Вначале это был коллектив энтузиастов, буквально горевших своими идеями и стремившихся трудиться на благо людей. Сейчас же мы превращаемся в группу… нет, фанатиков — сказать было бы неверно, в группу, скажем, инопланетян, людей, смотрящих на все происходящее на Земле как бы со стороны. Нам, в принципе, на сегодняшний день ничего не нужно от общества; по крайней мере выпрашивать мы ничего не желаем, свои возможности и силу знаем хорошо.

До сих пор мы продолжаем заявлять: используя наши технологии в области обучения, в области новых технологий, можно за два года поднять экономику страны, и достигнуть, пусть не уровня Японии или США, но вполне приличного существования. В нас пока еще очень много остается человеческого, нам жалко людей в конце концов, и мы хотим, чтобы им жилось хорошо. И, естественно, мы не хотим приносить в жертву тысячи людей, не хотим крови, открытой бойни… что неизбежно, в случае открытого конфликта с оккупационными властями.