Уильям Кейт - Симбионты

Но паники не было… только холодное уверенное знание того, что она должна сделать. Для восстания. Для Дэва. Для себя. Она была абсолютно уверена, что клаустрофобия не накатила на нее только потому, что ее внимание было полностью сфокусировано на Дэве, на том, что с ним происходило. Эта странная мешанина человеческого и нечеловеческого была основной темой кошмаров.

Катю передернуло. Это был не ее ксенолинк; она подключалась к ним до этого без всяких существенных проблем. Она могла чувствовать фрагменты Нага, обнимавшие ноги «Бога Войны», и знала, что стоит только ей открыть определенные коммуникационные цепи, и его странность, чужеродность, ощущаемая сейчас как журчание потока чуждых мыслей, наполнит ее сознание.

Нет, это был Дэв или то, чем он стал, отдаленный и богоподобный в объятиях Нага. Она задавалась вопросом, как он справляется со своей ролью, координируя все сражение из этого куска плоти.

Она слушала бормочущую тишину, смотрела в обхватившую ее тьму… и подобно воину, прошедшему десять тысяч лет сражений, ждала приказа, который пошлет ее из сумеречного мира в ослепительный блеск сражения.

Это было подобно бытию Бога.

Дэв мог чувствовать мощь, которая волнами прокатывалась вокруг него, через него, чувствовал вызов и клокотание кровавой похоти битвы в масштабах, которые не дано знать ни одному человеку. Он висел в пространстве, недвижимый относительно гороподобной массы «Кариу»… и через ксенолинк других кораблей, ДалРиссов и людей ощущал их частями своего тела, вытягивавшимися вперед, подобно рукам.

Иногда он говорил, его слова передавались на надлежащий корабль или корабли через коммуникационную сеть ДалРиссов. В каком-то смысле сознание Дэва уже больше не находилось полностью в пределах «Дагхара», оно было разбросано по всему сражавшемуся флоту. Он чувствовал зонды, радары наведения, чувствовал уколы и укусы лучей и ракет, слышал устойчивый фоновый рев тысяч голосов, говоривших, отдававших распоряжения, одобрявших, кричавших, моливших, молившихся одновременно.

Лейтенант Вандис постарался сконцентрироваться на прицеливании в корабль-монстр, который заполнял все его поле зрения, но корабли, боевые флайеры, его друзья умирали вокруг. Кораблик Линн Косты столкнулся со смертельным невидимым пламенем луча заряженных частиц и сейчас, с полурасплавленным корпусом и с кабелями, торчащими подобно кишкам, вращался в пространстве, в то время как его сияющие фрагменты разлетались в черноту.

– Я на цели! – вскрикнул ИИ Хорста. – Цель захвачена! Я… – И тут он тоже ушел, его «Уорхок» превратился в пар из-за лазерного импульса, который прошил боевой флайер, словно раскаленный железный стержень, протыкающий пластик.

Марло… где Марло?

– Три-семь! Три-семь! Где ж ты, черт подери, Жер?

– На твоем пятом и ниже. Иисус, Ван, это же огненная буря!

– Смотри за ТОЛами и подходи поближе! Я целюсь между кораблями, туда, где должен быть криоводородный бак, такой же большой, как, черт подери, «Орел». Ты со мной?

– С тобой! Дави на газ!

Ускорение… и два «Уорхока» бок о бок метнулись в направлении монстра.

– Ван! Я считываю данные с прицела! Осторожно! Смотри…

Вандис вздрогнул, когда пламя расцвело по правому борту. «Уорхок» Жерара Марло запылал, как крохотное солнце. Дюрасплав, сталь, пластик, мясо и кровь – все сварилось и смешалось в облаке раскаленного пара.

Ох, кузо, кузо!…

Времени не хватало. «Кариу» был горой… миром, который расплывчато виднелся впереди и внизу. Цель… ему нужна была цель… этот кратер! Вандис пустил свой «Уорхок» в медленное вращение, чтобы иметь возможность продолжать отслеживание по мере того, как боевой флайер проносился менее чем в пятистах метрах от корпуса авианосца. ИИ боевого флайера отчетливо щелкнул, когда расстояние, скорость и вектор были доведены до совершенства; он загрузил код команды и послал две ракеты системы «Стархок» точно в кратер, который зиял в боку «Кариу» как отпечаток кулака какого-то разгневанного великана.

Попадание!

Раскаленный дюрасплав засиял белым пламенем, распустившимся подобно цветку плазмы, температурой в миллионы градусов. Днище кратера растворилось, разбрасывая оплавленные сгустки металла и горящий водород, обдавший корпус «Гвардейца Вана» горячим морем.

Затем он пролетел через облако и оказался в открытом пространстве. Стабилизировав вращение, он выровнял флайер и врубил двигатель на полную мощность.