Уильям Кейт - Симбионты

– Уа-ууу! – заорал Вандис, когда его «Стархок» выпорхнул из трубы запуска «Tapa-Z». Черно-серый силуэт «Tapa-Z» мелькнул в его сознании, на мгновение золотой солнечный свет искупал его в своих теплых лучах, и затем он снова оказался в тени. Бесконечная громада «Кариу» нависала над ним, заслоняя солнце. Вандис запустил двигатели и рванулся вперед.

– Это Три-пять, я в пространстве!

– Это Три-семь, – влетел в его сознание голос Марло. – Иду за тобой!

– Это все равно что искать мягкое место на проклятом железоникелевом астероиде, – добавил лейтенант Альфред Хорст, – шкипер.

– Не обращайте внимания, – прерывая их болтовню, вступил новый голос. – Давайте ближе! Ближе!

– Кто это, черт подери?

– Это Крыло Шесть-ноль-ноль. Бросьте болтать и дуйте поближе, или все отправитесь домой!

Вандис почувствовал электронный трепет, нахлынувший на него. «Крыло 600» был кодом идентификации шкипера 1-го Крыла капитана Бэйли.

Сам Бэйли вылетел с эскадрой!

– Черт, следующим номером мы узнаем, что «Смертоносный Дэв» вылетел нам на подмогу! Три-два! Это Три-пять! Скольжу вперед под твоей задницей!

Его визуальный дисплей, состоящий из сложного танца реальных объектов и компьютерной графики, был сейчас заполнен сияющей громадой имперского авианосца. Он отключил двигатели, падая в сторону цели и одновременно подготовив ракеты к запуску. Затем громада имперского авианосца разорвалась вспышками света, быстрым огненным сверканием тысяч точечных оборонительных батарей, и все пошло совсем не так, как надо.

Чужеродность… и одиночество, «я», окруженное ордами «не-Я», голоса, голоса в темноте Пустоты…

Катя старалась отстраниться от древнего журчания черных мыслей, которые просачивались от Нага, пыталась вместо этого представить, что должно происходить там, за чернотой, окружающей «Клинок Ассасинов».

Это был, по ее мнению, странный способ ведения войны, три сотни нелепых уорстрайдеров, погребенные в брюхе живого корабля, спрятанные внутри нескольких миллионов тонн чужеродной, генетически выращенной плоти. Она знала, Дэв был где-то внутри «Дагхара», ожидая и наблюдая, чтобы выбрать нужный момент и выпустить на волю усиленных фрагментами Нага уорстрайдеров, она старалась не применять даже в мыслях термина ксенозомби. Остальная часть эскадры Конфедерации, включая истребителей «Tapa-Z», должны были сейчас обстреливать «Кариу», пытаясь сломить его оборону… более того, привлечь все внимание имперского командования к атаке. В нужный момент «Дагхар» рванется вперед, выпуская Катю и два батальона гибридов Нага-уорстрайдеров, затем снова уйдет в безопасное место. Три сотни уорстрайдеров, способных маневрировать и драться в космосе, подключенных посредством как Нага, так и комелей друг к другу и к Дэву на борту «Дагхара», должны оказаться разрушительным и неожиданным врагом для империалов.

Боевые флайеры использовались много раз против кораблей и орбитальных станций на Эриду, при захвате имперского эсминца, позже переименованного в «Орел», в имперских корабельных дворах Асены, но во всей истории уорстрайдеров не было случая использования уорстрайдеров, чтобы штурмовать и брать на абордаж вражеский корабль.

Она чувствовала… одиночество.

Одиночество… «я» оторвано от гораздо более обширных резервов и знаний того, что было «Я», потеряно в агонии цветения, которое дало рождение этому новому и резко ограниченному сознанию…

Но она была не одинока, действительно, нет. Она была вместе с Райаном Грином и Куртом Алленом на борту «Клинка Ассасинов», и фрагмент Нага обеспечивал почти мгновенную связь по созданным ДалРиссами органическим цепям со всеми другими уорстрайдерами в группе, но никто, никто из всех этих сотен страйдерджекеров сейчас не говорил. О, она слышала какие-то нервные фразы до того, как они совершили прыжок от ШраРиша на Геракл, большинство комментариев относилось к их существованию в качестве «ксенозомби».

В этот момент, однако, каждый человек в атакующей группе был наедине со своими мыслями, чувствуя странность… и страх.

Возможно, самым странным аспектом для Кати были изменения, которые она открыла в себе. Она находилась в кромешной тьме, неспособная двинуться, неспособная увидеть что бы то ни было сенсорами «Полководца», заблокированными стенами существа-корабля. Прежде тьма и неспособность двигаться приводили ее в панику, и ей приходилось бороться со своей клаустрофобией. Было бы неверно сказать, что она ничего не чувствовала. Темнота была неприятна, почти болезненна, давила на нервы беспомощность от сознания, что битва в самом разгаре там, за пределами стен чужеродной плоти, и она не может сделать ничего, ни сражаться, ни убежать, ни спрятаться, и даже не знает о том, что там творится.