Уильям Кейт - Восстание

– Сэр! – с отчаянием в голосе обратился к нему Кляйнст. – Пойдемте со мной!

– Иди! – закричал Дэв. – Ну!

«Скороход», покачнувшись, повернулся на своих длинных и тонких ногах, затем выбежал из-под укрытия леса и метнулся вниз по склону, как неуклюжий молодой журавль. Как хотелось бы Дэву последовать за ним, но он не был до конца уверен, в чём сейчас заключается его долг, перед кем он несет ответственность – перед самим собой или всей ротой. Дезертируй сейчас – и весь гнев ВОКОГа может обрушиться на головы его товарищей. А кроме того, ему хотелось, чтобы это поручение выполнил парнишка, Кляйнст, и о реакции остальных можно было только догадываться.

– Эй, смотрите! Он дезертирует! – воскликнул Барре.

Дэв сделал два шага в сторону и встал перед своей ротой. Барре уже ломился через заросли к опушке. Правая рука со 100-мегаваттным лазером на предплечье его «Скаута» пришла в движение, отыскивая цель. Быстрым манёвром Дэв переместился на линию огня, прикрыв собой убегающего Кляйнста.

– Будешь стрелять в меня? – спокойно спросил он, – или выполнишь приказ и арестуешь?

– Голубой Рейнджер-2! – прогремел голос Сандоваля. Судя по всему, наблюдатели отслеживали по коммуникационным каналам передвижение роты, а значит, были свидетелями происшедшего. – Это ВОКОГ. Остановите дезертира!

Кенич уже направил свою машину вправо, обходя Дэва, так что тот не мог блокировать его и Барре одновременно. Камерон резко повернул к «Торопыге», наведя на него головной лазер.

– Капитан! – испуганно воскликнул Хелманн. – Вы не…

Не обращая на него внимания, Дэв навёл лазер на башню Кенича. На дисплее прицела появилась взятая в вилку цель. Он прекрасно знал об уязвимом месте «Арес-18». Эта 8,5-тонная машина была защищена очень тонкой броней, и промахнись он хоть немного, ошибка будет стоить Кеничу жизни – луч легко пробьёт кабину пилота.

Цель… огонь! Дуло главной пушки «Торопыги» на мгновение раскалилось добела, сверкнуло и, рассыпавшись искрами, треснуло и переломилось.

– Проклятие, Камерон! – воскликнул шокированный Барре.

Все уорстрайдеры пришли в движение: одни устремились к опушке леса, другие к «Призраку» Дэва. Времени оставалось мало. Он уже чувствовал, как кто-то невидимый там, наверху, пытается взломать закодированные замки, стремясь получить доступ к искусственному интеллекту его страйдера.

LaG-17 Шнайдер уже стоял между «Призраком» Дэва и «Скаутом» Барре, прикрывая последнего от возможного залпа. В одно мгновение рота раскололась, и раскол грозил обернуться схваткой.

– Всем! Успокоиться! – крикнул Дэв по командному каналу. – Не…

…и тут он почувствовал, как сила покидает его, как контроль над управлением переходит к кому-то другому, и сделать что-либо уже невозможно. Дэв напрягся, сконцентрировал внимание, но было поздно. Зрение, речь, другие контрольные функции ушли от него. Связь с LaG-42 прекратилась. Его просто вышвырнули из цепи. Шлем оставался в подключенном положении, рука лежала на плате интерфейса, но они были мертвы, через них не поступало никакой информации. Дэв вернулся в свое физическое тело, зажатое в тесной рубке пилота.

Должно быть, вмешался ВОКОГ. По его команде контроль над «Призраком» перешел от Камерона к Хелманну. Теперь Дэв был слеп, глух и беспомощен в своём гробу. Усмехнувшись, он на всякий случай положил руку на кнопку выходного люка… но и здесь ничего не вышло. Обе системы – входа и выхода – оказались блокированными.

Пленник.

Так он лежал, ощущая лишь могучую поступь страйдера, идущего по пересечённой местности, думая о том, что происходит снаружи. Удалось ли Кляйнсту бежать, или кто-то из его прежних товарищей догнал парня? А может, они сейчас преследуют его или бьют вдогонку ракетами?

Был и ещё один вариант. Отказавшись от погони, вся колонна вернулась в лес. Судя по размеренному ходу «Призрака», он не участвует ни в бою, ни в погоне.

Вероятнее всего, возвращается – один или со всеми вместе – на базу.

Возвращается, унося в своем брюхе беспомощного пленника, Дэва Камерона.

Нельзя жить в обществе и быть свободным от этого общества.

Эгир Странг не совсем понимал смысл последних инструкций, но не испытывал никаких сомнений относительно исполнения их. Ему были одинаково ненавистны и агитаторы-болтуны, и смутьяны-конституционалисты, которые, подобно сорнякам, повыскакивали тут и там. Южные города Эриду вызывали всё большую тревогу правительства, и если уж ВОКОГу так нужны ежедневные сообщения о демонстрациях, чуть ли не каждый день нарушающих мирное течение жизни населения Евфратской Долины, то он, Эгир Странг, ничего не имеет против.