Уильям Кейт - Восстание

«Персональный ОЗУ файл, извлечение 1213:281/41» – перед ней снова стоял Дэв во всём своем великолепии: Имперская Звезда, чёрный мундир, блестящие нашивки. Журчала и струилась водная музыка, приглушенно звучали голоса гостей Кодамы.

– И куда ты отправляешься? – спросил Дэв. В руке он сжимал сенсферу, да так, что побелели костяшки пальцев. – Локи? Или Новая Америка?

– Подальше от Земли и от Империи. – Она снова ощутила боль той ночи и ещё чувствовала пристальное внимание Синклера. Хороший ИИ мог определить, является ли воспроизводимый фрагмент подлинным или же это цифровая модель, фантазия, а коммус на затылке мог служить в качестве модема, позволяющего ИИ как бы заглядывать ему через плечо. Она напомнила себе, что компьютер, возможно, больше интересуется структурой ткани одежды Дэва, чем её эмоциями.

Мысль эта несколько успокоила её, но смущение не ушло – к такому откровению она не привыкла, словно обнажаться перед посторонним.

– Хотелось бы мне, чтобы ты передумала.

– А мне бы хотелось, чтобы ты открыл глаза, Дэв, жаль, что ты не видишь сути Империи, её политики…

Дэв оглянулся и покачал головой.

– Искусство и досуг, – тихо сказал он.

– Я не сказала ничего такого, – вызывающим тоном ответила она. – И моим мозгом они не завладели. Пока ещё. А тот факт, что ты хочешь заткнуть мне рот, только подтверждает мою правоту. Дела действительно плохи, по крайней мере здесь, на Земле.

– Всё не так уж плохо.

– Ты что, себя в этом убеждаешь? Или это из-за отца?

– Ну уж его оставь в покое!

Он замер, тяжело дыша. Лицо его горело.

– Знаешь, ты ошибаешься в оценке роли Империи. Ведь ей всё же удается поддерживать мир в течение вот уже трёх столетий. Одно-два восстания, вот и всё. Центральные миры процветают, Пограничные полностью свободны и…

– Боже мой, Дэв, откуда ты свалился? Отключись и посмотри! Пограничные миры свободны! Да Империя держит их на коротком поводке. Она контролирует нашу торговлю, душит налогами и запрещает развивать собственную технологическую базу… «ради вашей же пользы». Но ведь ты землянин, верно? Тебе не понять, как мы живем, что чувствуем.

– Этого вполне достаточно, Катя, – вторгся голос Синклера. – Более, чем достаточно. Благодарю вас.

«Стоп. Отмена операции. Возврат». Она снова была в комнате отеля, слёзы щипали глаза. Катя моргнула.

– Должно быть это все нелегко для вас. – Синклер развел руками. – И всё же, поверьте, необходимость убедиться существовала. Мне ужасно жаль, что пришлось подвергнуть вас такому испытанию. Понимаете, я нуждаюсь в ваших услугах, а потому должен точно знать, могу ли полностью вам доверять.

– Что же это за услуги? – нахмурилась Катя. – Пока что, мистер Синклер, мы больше давали, а вы брали. Так может, теперь вы скажете, чего именно хотите от нас.

– Вообще-то – «генерал Синклер», – несколько натянуто произнес он. – И мы ведем войну. Нет, нет, настоящая стрельба ещё не началась, по крайней мере, пока. Молю Бога, чтобы этого не случилось. Но мы сражаемся за независимость. Более того, мы сражаемся за возможность быть самими собой. Возможно, это самая важная борьба, которую когда-либо вели люди. На кон поставлено не только сохранение конституционалистского движения, но и выживание самого рода человеческого.

– Не уверен, что понимаю, – сказал Руди.

– Многообразие, – Синклер произнёс это слово шёпотом, как будто в нём заключался магический смысл. – Человеческие существа развиваются и преуспевают благодаря многообразию. В человеческом обществе, как и в природе, это означает выживание наиболее приспособленных, причем на миллион экспериментов приходится 99,99 процентов неудач. Война за независимость в Америке в XVIII веке. Французская республика. Большевистская революция. Нацисты. Левые социалисты в США. «Зелёные». Все это были различные социальные эксперименты. Одни оказались успешными, по крайней мере, на какое-то время. Другие потерпели неудачу, захлебнувшись в крови. Гегемония – это тоже эксперимент, но впервые за всю историю это эксперимент со всем Человечеством, все яйца в одной маленькой корзине. Если она треснет… – он поднял и резко опустил руку.

– Древняя Греция стала маяком для западной цивилизации, – продолжал Синклер. – Почему? Отдельные города-государства – Афины, Спарта, Коринф и десятки других – развивались каждый по-своему, изолированные друг от друга горами, пересекавшими их крохотный полуостров. Когда между ними начался обмен, зародились новые идеи, новые мировоззрения. Демократия. Атомистическая теория. Гелиоцентризм. То был золотой век, свет которого и сегодня доходит до нас.