Уильям Кейт - Восстание

Большинство преобразованных миров в пределах Шикидзу вначале находились на доорганической стадии, где вода, углекислый газ и аммиак составляли потенциал для зарождения жизни, но чуда не случилось. Существовала одна теория, согласно которой возникновение жизни и не зависело только от них. Эта теория – Лунарная Гипотеза – утверждала, что только на тех планетах, которые располагают большими, естественными и достаточно близко расположенными спутниками, первичные химические элементы могут образовывать сложные цепи аминокислот, протеинов и в конечном итоге аналоги ДНК. Приливы, доказывали сторонники Лунарной Гипотезы, подобные тем, что есть на Земле и Элизии, необходимы для появления жизни. Так что если люди не преобразуют такие миры, те обречены навсегда остаться безжизненными, окутанными ядовитой атмосферой.

Ситуация на Эриду представлялась несколько более сложной, но отличия заключались в степени, а не в принципе. Жизнь на ней сформировалась несколько сот миллионов лет назад, но наиболее развитой формой были насекомоподобные опылители, встречавшиеся по всей планете, от полюса до полюса. Животная жизнь наличествовала лишь в мелких морях. В общем, повторялась картина Земли, какой она была 350 миллионов лет назад. Разум, если ему вообще суждено здесь возникнуть, мог появиться не раньше, чем через несколько десятков миллионов лет.

Конечно, защитники окружающей среды были заинтересованы в сохранении примитивных форм местной жизни, существ, доставляющих радость экзобиологам. Их поддерживали и те местные жители, которые собирали греннел или бродили по джунглям в поисках Dracomycetes mirabila. Но мир, открытый для проживания и эксплуатации, устроил бы всех.

Конечно, размышлял Дэв, для безработных собирателей греннела можно найти новые места, а современной нанотехнологии вполне по силам синтезировать любое химическое соединение. Причём быстро, точно и дёшево. Так что Человечество, похоже, ничего не теряет, преобразуя такой мир. А получает целую планету, с голубыми небесами, чистым воздухом и возможностью положить начало новому искусству, новым наукам, т.е. по-новому выразить разносторонность и творческую продуктивность Человечества.

А потом, ну как могут разрозненные повстанцы противостоять Гвардии Гегемонии? Они сами должны понять безнадежность своего дела. Тогда почему эти люди так упорствуют? Много раз Дэв возвращался на смоделированную компьютером планету, невидимо присутствуя в толпе протестующих, слушая их проклятия и лозунги. «Не дадим отравить наш мир!» Ну что это может означать? «Оставьте нас в покое!», «Долой Имперскую Гегемонию!», «Губернатор – нет! Жизнь – да!»

Разве не понимают эти рассерженные, орущие граждане, что без Гегемонии они не проживут в таком мире и шести недель? Да, они бы могли выращивать продовольствие на орбитальных гидропонных фермах, но машины, оборудование, инструменты, запасные части, ИИ-компьютеры, оружие – всё это поступало с Земли или из других развитых Центральных Миров. Дэву казалось, что вся колония сходит с ума.

И всё же похоже было на то, что зачинщиками беспорядков являются немногие, кучка экстремистов. Наблюдая за демонстрациями и бунтами, легко забыть, что подавляющее большинство жителей планеты законопослушные граждане, желающие только одного: чтобы их оставили в покое. Именно эти люди пострадают сильнее всего, если гражданская война всё же разразится… или если ксенофобов не удастся остановить.

Больше думать об этом Дэв уже не мог. Пусть болит голова у других. Пусть губернатор со своей гвардией гасят искры восстания. Его главная задача – ксенофобы. Следует подумать о том, как выполнить инструкции, особенно, если боевые действия между людьми и вышедшими на поверхность ксенами уже начались. Вот о чем нужно беспокоиться. А восставшие на Эриду могут позаботиться о себе сами.

Тревис Эвелл Синклер – солдат, политик, писатель, государственный деятель, философ… и главный автор так называемой «Декларации Разума». И если Восстание Конфедерации обязано своим существованием не только ему, то оно, по крайней мере, обязано ему своим характером.

Прошло много лет с тех пор, как Катя в последний раз была в Новой Америке, поэтому она с некоторым беспокойством ожидала возвращения домой, не зная, с каким чувством ступит на родную землю. Совершенно неожиданно она почувствовала… пустоту и оцепенелость. У неё не было здесь родных, а воспоминания о детстве, прошедшем на ферме в украинской колонии, не доставляли радости.