Виктор Меньшов - Фомич - Ночной Воин

Он вздохнул, и замолчал.

- А потом что? - осторожно поинтересовался Оглобля.

- Родители мои так и не вернулись, а меня, совсем маленького, подобрал добрый Кондрат и взял в Дом. Потом вырастил из меня друга.

Вот так, щёлкнув ковшом, закончил свой рассказ красавец Балагула.

- Друга! - не удержался Кондрат. - Друзья так по лбу не лупят.

Фомич осмотрел своё воинство и сказал:

- Ну, кажется, всё. Все в сборе. Ну, что скажешь, Оглобля, не страшно с таким войском в бой идти?

- Да что ты! - пробасил тот, оглядывая с высоты своего роста Кондрата, Балагулу и Бороду. - С такими героями куда угодно можно смело идти.

- Тогда порядок, - вздохнул Фомич.

Он помолчал, помялся, потом подошёл ко мне, и, глядя прямо в глаза, спросил:

- Ну так что?

- Что - что? - Я сделал вид, что не понимаю.

- Ты идёшь с нами? - спросил напрямик Фомич.

- Ты подумай сам! Как я - живой! - своей волей в Царство Мёртвых пойду?! С меня хватит приключений ещё с прошлого года! Ладно бы ещё с Чертями, или Ведьмами воевать, а то прямиком в Царство Мёртвых!

Я замолчал и сердито засопел. Я, конечно, всё понимал и искренне сочувствовал Фомичу, но разрывался буквально пополам: сердцем я готов был пойти с ними, но разум долбил мне, что это глупо и бессмысленно.

Кто знает, как бы всё решилось, возможно, у меня хватило бы воли и ума отказаться, но вмешалась Кукушка:

- Он не хочет идти! Боится! Возьмите меня!

- Да что я?! Трусливей оловянной птички?! - рассердился я. - Иду я, иду...

- Ну вот! - возликовал Фомич. - Теперь порядок. Быстро собираемся и в дорогу! Времени у нас в обрез.

Мы пошли в Дом и стали собираться. Я искал, что могло бы стать перевязью для меча, не в руках же мне его было нести. На поясе он волочился по земле, застревал при ходьбе в ногах, мотался и стукал по коленям.

И тут я увидел умело замаскированный шкаф в стене. В нём, к моему удивлению, стояла почти новёхонькая, хорошо смазанная тульская двустволка, а рядом висел на гвоздике патронташ. На верхней полке в шкафу стояли коробки с патронами.

Я нашёл в чулане тиски и ножовку по металлу, обрезал стволы покороче, взял картечь и жакан, оставив патроны, заряженные дробью, не на птичек мы шли охотиться. Надел патронташ на пояс, коробки уложил в рюкзак, а ружьё повесил на правое плечо, стволами вниз.

Настроение у меня несколько улучшилось. Это было для меня намного привычнее всевозможного холодного оружия.

- А меч ты за спину повесь, так, чтобы рукоять над левым плечом была, тогда в случае надобности легко достать правой рукой, - посоветовал мне Оглобля.

- Зачем мне теперь меч? - удивился я, поглаживая ложе ружья.

- Не скажи! - живо возразил Оглобля. - В бою лишнего оружия не бывает. Не хватало - помню такое, бывало, а вот про лишнее - не помню.

Сам он тщательно приладил на спину два меча. Один под правую руку, другой - под левую. На поясе у него висел кинжал. Кривой татарский нож, отточенный как бритва, он засунул за голенище. Потом пересадил, предварительно наточив, старенький топор на свежевыструганное топорище, подлиннее.

Глядя на такие тщательные сборы и я, не став спорить с опытным в ратных делах Оглоблей, приладил меч за спину.

Фомич сидел в сторонке, погружённый в свои думы, и точил и без того острый клинок боевого меча.

Домовой осколком стекла полировал большую рогатину, чтобы не посадить занозу, рядом с ним лежала уже приготовленная увесистая дубина.

Балагула бродил по избе и сопел. Он брал в руки то один предмет, то другой, взвешивал на руке, качал головой и откладывал в сторону.

- Что ты маешься? - спросил Домовой. - Пойди, сделай себе дубину, как у меня. Или возьми меч, вон их полно после боя осталось.

Балагула только поморщился недовольно.

- Сам таскай такую тяжесть, - фыркнул он. - Палку, если надо будет, я и в лесу под ногами подберу. Чего её из дома тащить?

- Ты что - совсем без оружия пойдёшь? - спросил его приятель.

Балагула ничего Домовому не ответил и молча полез в погреб вниз головой.

- Что это он так полез? Свалится! - удивился я.

- Нет, не свалится, - как мне показалось, с некоторым сожалением ответил Кондрат. - Он всегда так лазит. Чистый обезьян...

В погребе был слышен стук и звон. Вскоре вылез оттуда Балагула. На поясе у него гирляндой висели... вилки!

- Ты зачем в мой сундук лазил?! - подскочил Домовой. - Там моё приданое за столько лет собранное лежит!

- Приданое у невесты бывает, - возразил Балагула.

- Это только у вас так бывает, у тех, кто родился от человека и Лешачихи, - ворчал Кондрат. - А у нас, у Домовых, приданое всегда за женихом.