Айрис Мердок - Единорог

-- Мы отыщем решение, когда уйдем отсюда. Ты знаешь, что сможешь прогнать меня навсегда, как только мы уйдем. -- Улыбка на минуту зажглась на его печальном лице.

Ханна тяжело вздохнула и отвернулась от него.

-- Сомневаюсь, что ты действительно этого хочешь. Но почему ты думаешь, что вправе так поступать? -- Она говорила как королева.

-- Я единственный, кто тебя любил бескорыстно, не используя тебя.

-- Что же ты делал все эти семь лет, если не использовал меня?

-- Ждал, пока ты проснешься. И ты проснулась. Теперь ты бодрствуешь. Давай, двигайся, действуй, пока не заснула снова.

-- Ты думаешь, Джералд меня разбудил? Он протянул к ней свои ослабевшие руки молящим жестом:

-- У меня есть право...

-- Ты хочешь сказать, если кто-то намерен обладать мною, это с равным успехом можешь быть и ты. Возможно, это тебя разбудил Джералд!

Она произнесла слова жестко. В эту секунду Мэриан, смотревшая в окно, застыла, почти не дыша, и увидела в ней не королеву, а великую куртизанку, представила ее глазами Вайолет Эверкрич -- женщиной, способной на преступления.

Пип смотрел на нее, и выражение достоинства на его лице постепенно сменялось мольбой. Затем он двинулся. Все присутствующие вздрогнули. Но он только шагнул вперед и упал на одно колено. Между ними все еще оставалось пространство.

-- Не спрашивай, что значит для тебя и для меня этот промежуток времени. Когда-то ты любила меня. Сохрани остатки той любви. Это твоя единственная надежда в жизни.

Ханна молчала, спокойно и задумчиво глядя на него, как на прекрасного мальчика, приведенного на суд. Казалось, она не столько думала, сколько созерцала.

Мэриан стало невыносимо, и она произнесла отчетливым голосом:

-- Уходи с ним. Твоя одежда еще не распакована. Скажи Дэнису, чтобы он пошел за машиной. Ты же хозяйка здесь. -- Она подошла и встала позади стула Ханны. Дэнис тоже подошел.

Ханна и Пип продолжали смотреть друг на друга, как будто ничего не было сказано, и минуту спустя Мэриан подумала, что, наверное, произнесла свои слова только мысленно. Молчание продолжалось, затем Ханна беспокойно задвигалась. Это напоминало момент после того, как поднимают гостью, когда молчаливое поклонение тихо прерывается. Затем она заговорила прежним, почти хнычущим тоном:

-- Нет, Пип, зря ты пришел. Это бесполезно.

Пип немедленно поднялся, оставаясь на том же месте.

-- Почему?

-- Я думала, этот вопрос никогда не возникнет и я никогда не увижу тебя снова. Может, ты и не использовал меня, но я использовала тебя.

-- Нет, нет... -- мягко сказал он, как бы отодвигая ее слова жестом.

Но она продолжала, нервно перебирая ворот халата и немного повернувшись к окну:

-- Я слишком страдала из-за тебя в первое время. Страдание во мне не умерло. Я с возмущением возвращаю его тебе. Если ты не понимаешь этого, то ты простофиля. Неужели ты ожидал, что я не стану винить тебя? Неужели ты надеялся, что я продолжаю любить tebia? Неужели ты думал, что я не проклинаю тебя?

После минутного молчания он спокойно сказал:

-- Да, пожалуй, я на это надеялся.

-- Тогда ты надеялся зря! -- Это был голос обиженной, раздражительной женщины. -- Ты -- потускневший образ и уже не сможешь сотворить для меня чудо, Пип. Тебе не следовало приходить ко мне. Уходи. Уезжай, как ты сказал, из Райдерса и никогда не возвращайся. Уходи, уходи, уходи!

Он посмотрел на нее, и лицо его стало спокойным, как будто она с помощью магии отступила от него на задний план. Слезы навернулись ему на глаза, и он моргнул, чтобы избавиться от них. Это были крупные тихие слезы, какими плачут мужчины в одиночестве над прекрасным. Плакать таким образом над человеческим существом -- значит свидетельствовать ему глубокое почтение.

Он медленно направился к двери, затем остановился:

-- Прислать отца навестить тебя? -- Вопрос как будто не имел связи с предыдущим разговором, казался началом новой темы.

Ханна встала. Гнев и негодование полностью овладели ею.

-- Нет! Зачем мне твой отец? Пусть он придерживается своего выбора, а мне предоставит мой. Иди.

Дэнис приоткрыл дверь. Помедлив, Пип повернулся назад, как будто собираясь умолять се снова, но тут возник Джералд. Не было никакого сомнения, что он ждал и слушал снаружи, а теперь вошел, чтобы положить конец разговору. Мэриан почувствовала, как ненависть всех присутствующих в комнате устремилась на него, и, хотя никто не двинулся -- казалось, все они образовали вокруг него водоворот. Он оказался как бы в черной дыре.