Айрис Мердок - Единорог

Урок греческого прошел хорошо. Конечно, Алиса настояла на том, чтобы приготовить кофе и принести печенье, разместив все в гостиной на специально установленном столике. И конечно же, мисс Тэйлор оказалась восхитительной и смышленой ученицей. Вооружившись заранее Эбботтом и Мэнсфилдом, она выучила алфавит, одолела флексии первого и второго склонений и обнаружила удивительную значительность глагола . И они утонченным образом пошутили о том, что греческий начинают со слов , а латинский -- . Эффингэм заставил ее составить несколько элементарных предложений в строгой педагогической манере, что доставило им обоим удовольствие. Немедленно возникло взаимопонимание, и Эффингэм внезапно почувствовал ностальгию по тем дням, когда он преподавал. Было что-то необычайно очищающее в работе учителя. Он испытал удовольствие от присутствия усердного живого ума, жаждущего знаний, к тому же ему было приятно проявить внимание к привлекательной девушке. Быстро пролетело больше часа.

Было все еще раннее послеполуденное время. Мисс Тэйлор пришла к ленчу и хорошо поладила с Максом. Алиса приняла веселый и дружелюбный вид, Пип проявил остроумие, что, впрочем, не скрыло его озабоченности своими мыслями. Сейчас они сидели у одного из окон большой гостиной. Терраса была пуста, если не считать сонного, скучающего Таджа. Солнце то выглядывало, то skryvalos" за облаками, так что замок Гэйз напротив периодически скрывался в тени и сливался со склоном горы. Множество маленьких пушистых золотистых облачков как будто толпой выходили из моря и быстро спускались за торфяное болото. В воздухе чувствовалось приближение дождя. Эффингэм быстро оглянулся вокруг, чтобы удостовериться, что дверь закрыта, и довольно твердо заявил:

-- Не понимаю, что вы имеете в виду, мисс Тэйлор.

-- Нет, понимаете. Простите меня за прямоту. Конечно, я знаю все о сложившейся ситуации, и мне смертельно хотелось с кем- нибудь поговорить. Безусловно, 1гужно сделать что-то, мы не можем позволить, чтобы все так продолжалось.

Лицо Эффингэма застыло как маска. Он был встревожен и молча смотрел на нее. Затем он сказал:

-- Вы только что приехали сюда и...

-- Я только что приехала сюда, и вот почему у меня еще есть немного здравого смысла. Все остальные, кажется, совершенно отупели.

Эффингэм закрыл книги. Ему следует быть бдительным и находчивым, имея дело с таким горячим молодым умом. Он был встревожен, но в то же время и оживлен. Его лицо все еще сохраняло мрачное выражение.

-- Хорошо, допустим, что вы знаете в общих чертах ситуацию. И я не могу приказать вам замолчать, зачем мне это? Что вы хотели сказать?

-- Что мы должны спасти ее.

Эффингэм раскинул руки и ощутил запах безнадежности, исходивший от потертой мебели. Комната хранила старые воспоминания о его прежних визитах в Райдерс. Он не раз бывал в этих местах. Небо темнело. Он сказал:

-- Конечно, так каждый думает сначала. Но, поверьте мне, мисс Тэйлор, это не так просто. Миссис Крен-Смит не хочет, чтобы ее, как вы выразились, спасали. Ее устраивает нынешнее положение -- я полагаю, больше устраивает, чем мы с вами представляем, -- и мы должны уважать ее выбор.

-- Чепуха! -- возразила мисс Тэйлор.

Эффингэм почувствовал душевный трепет. Он не мог понять, был ли он просто взволнован оттого, что ему противоречила красивая умная девушка с лицом ангела Микелоцци, или от перспективы, что его заставят думать каким-то новым и драматическим образом о заточенной леди. После вчерашних otkrovenii Пипа ему снились плохие сны, и его посещение Ханны этим утром носило мучительно-волнующий характер.

-- Послушайте, -- сказал он, -- это трудно понять постороннему. Это нечто очень тонкое и деликатное, как одна из тех странных раковин, которые Алиса собирает на берегу. Любое насильственное или неловкое вмешательство может принести только вред. Ханна так долго прожила со своей историей и примирилась с ней. Ее жизнь -- ее собственность, и какой бы странной и мучительной ни казалась она нам, у нас нет права пытаться изменить ее вопреки ее воле. Здесь много такого, что мы не в состоянии видеть, -- многое в Ханне и многое помимо нее. Мы даже отдаленно не можем предугадать последствия своих действий. Черт побери, мы обязаны уважать ее настолько, чтобы позволить ей самой решить, как она хочет жить! Здесь нет места спорам, нази даниям, уговорам. Мы можем много сделать для нее, просто дав ей понять, что любим ее, но полностью исключив всякое действие. Вы должны понять это, мисс Тэйлор. А теперь давайте завершим наш урок, хорошо? Во всяком случае он, кажется, закончился. Я предлагаю в следующий раз...