Сергей Гатаулин - Сапиенс как вирус

Пространство вокруг дрогнуло. Кокон инфопространства сжался, оплывая, словно ледяная избушка под лучами солнца.

– Тесновато становится, – Бейрут обвел рукой сжимающийся зал, большую часть места в котором теперь занимала светящаяся сфера семени.

Потолки уже не исчезали в вышине, потемневшие своды нависали над головой, полупрозрачные стены приближались к маленьким фигуркам людей.

– Димыч, та посмотри, что творится с семенем!

Модель мироздания остановила вращение, замерла на несколько минут и, плавно набирая скорость, закрутилась волчком. Галактики мчались вокруг невидимой оси, туманности неслись вперед, не разбирая дороги, однако и в их движении можно было заметить определенную закономерность.

Дмитрий зажмурился. Вокруг его головы выросла корона переплетенных светлых нитей. Разноцветные узоры не исчезли и после того, как он открыл глаза. Только теперь он мог заметить, что семя вращается вокруг оси, совпадающей с положением его тела. Все быстрее и быстрее. Галактическое великолепие размазалось, а сам программатор превратился в огненный волчок, быстро сжимающийся прямо над его головой.

Он снова видел весь мир одновременно, чувствовал его дыхание, жил его жизнью. Мириады сознаний вливались в него и тут же проваливались, скользя по нитям плейта в горящую круговерть оживающего семени. Необозримая огненная сфера, стремительно стягиваясь к центру, превратилась в горящий глобус… в светящийся мяч… в раскаленное маленькое зернышко.

Корона плейта раскрылась, обволакивая своими невесомые нитями горящее семечко, завращалась вместе с ним, сплелась в подобие лона, внутри которого оказался Потемкин. Он ощутил себя зародышем, скорчившимся в утробе матери; целым миром, вместившим в себя Вселенную с множеством галактик и туманностей; человечеством, с неисчислимым потоком меняющихся мнений; невероятно сложной программой, рассчитанной на многие миллиарды лет.

– Резервное копирование, – прошептал он, широко распахивая глаза, в которых с невероятной скоростью мелькал нескончаемый поток странных символов. – Бейрут, ты меня слышишь? Он заставил нас самих создать резервную копию.

Бейрут, казалось, не слушал его, глядя на сжимающиеся стены убежища, в мутной глубине которых появлялись громадные фиолетовые проталины, он не переставал сжимать полусогнутые пальцы.

– Я должен был понять это раньше. А сейчас! – воскликнул хакер, едва не плача. – Я не успеваю вписать функцию резервного копирования в наше с тобой семя, – беспомощно опуская руки, он замолк, но через несколько секунд опять затараторил. – Но я могу оставить копию Демона. Он запустит антивирусник. Кстати, можно нашего друга вируса не ставить в список исключений, как это было раньше, и тогда, когда придет время его просто сотрет…

– Не нужно Демона, не нужно антивирусника! – завопил Дмитрий. – Что угодно, только не это! Зачем создавать новый мир ценой гибели старого? Перетекая из одного состояния в другое, Дмитрий то становился пылающим сгустком, то застывал на месте, твердея и топорщась кристаллическими гранями.

Бейрут пожал плечами:

– Тогда все, я больше ничего не сумею добавить! Да и времени, сам видишь…

– Нет! Нет! Нет! – вдруг завопил ПервоДим, до этого не подававший признаков жизни. – Я не согласен. Нам нужна Светлана!

– Нашел время о девках думать, – улыбнулся Бейрут, замолчал, что-то обдумывая. – Ты думаешь?! – он дернулся. – Конечно же, мы как частный случай проявления глобальной программы… В нас с момента появления вида заложена эта самая программа резервного копирования. Молодец, Вторичный!

ПервоДим не обратил внимания не обидное прозвище, все его мысли были заняты подругой. Та стояла в сторонке и внимательно всматривалась в горящий силуэт.

– Ну же, друзья мои! Хватит скромничать, обнимите друг друга, – хакер со своей недовольной улыбкой стал похож на работницу Дворца бракосочетаний.

– Димчик, ты там? – спросила девушка, и ПервоДим кивнул.

Потемкину показалось, что кивнули и все оставшиеся ипостаси.

Хакер, поднимая голову к тающему потолку, зашипел:

– В темпе, ребята, время не ждет! Либо-либо!

Светлана бросилась навстречу, и Дмитрий на какое-то время стал обычным парнем, подхватил удивленную и обрадованную девушку и растворился в безумной радости, всколыхнувшей все его «Я». И снова ему показалось, что все они одновременно улыбнулись. «Мама моя, да не могли же они все влюбиться в одну и ту же девушку. Нет! Наверняка это работа ПервоДима», – решил он и нырнул в поток согревающих душу эмоций.