Журнал «Если» - «Если», 1999 № 09

Вся эта постельная муть растянута неимоверно, диалоги своей затертостью напоминают беседы персонажей из дешевых фильмов — штамп на штампе!

Павел Лачев

Москва: ЭКСМО, 1990. — 560 с. (Серия «Абсолютное оружие»). 12 000 экз. (п)

Неистребима в постсоветском гражданине тяга к тайнам спецслужб. Неважно, кто ты — автор ли, читатель, герой. Все знают, что кроме крови и грязи ничего не будет, но интересно же. Вот и писатель Михаил Разгонов, герой нового романа Скаландиса, с легкостью необыкновенной погружается в жестокий и циничный мир секретных операций, политических интриг, изнанки общества. Волею судьбы столкнувшись с организацией ИКС, Разгонов быстро проникается идеей и включается в работу.

Идея, правда, не очень свежая. Миром правят деньги и насилие, а приводные ремни и того, и другого — разнообразные охранки. Так решен вопрос «кто виноват». А «что делать» тоже решается элементарно — надо всего лишь основать еще одну спецслужбу, самую тайную, самую богатую, самую мощную. Всемирная организация ИКС (основанная, кстати, раскаявшимся итальянским мафиози) пресечет злоупотребления, благотворно повлияет на мировую политику и вообще вызовет благорастворение воздухов. А все потому, что в обычные охранки берут грубых и жестоких парней, а служба ИКС состоит из людей высокоморальных, творческих, духовно продвинутых. Они даже, как правило, не убивают. Методом «точечных уколов» иксовцы надеются изменить реальность к лучшему.

Эта, казалось бы, несложная схема наполняется, однако, живыми образами, меткими деталями, ненавязчивым юмором. Роман читается легко, автору удается до последних страниц поддерживать ощущение загадки, ведь почти до самого конца неизвестно, какие же тайные силы мирового зла противодействуют благородным иксовцам. Конец тем не менее скомкан. Интрига получила свое разрешение, а вот психология — нет. Порой кажется, что автор и сам слегка запутался в сложных взаимоотношениях своих героев, для которых воедино слились любовь и предательство, надежда и циничный расчет, хладнокровная игра чужими жизнями и трепетное отношение к своим близким.

А по большому счету роман вовсе не о спецслужбах и тайных обществах. Сюжет — всего лишь линза, а суть — в наивной и вечной надежде на радикальные средства. Утопающие хватаются за гнилую солому и тонут. Хотя им кажется, будто выплывают.

Виталий Каплан

Сегодня часто доводится слышать сетования о том, что судьба фантастики в России после 1990 года складывается совсем не так, как хотелось бы. Мол, тогда, в момент падения «оков тяжких», казалось, будто все проблемы остались позади и уж теперь-то никто не помешает издателям завалить прилавки шедеврами отечественного и зарубежного производства. На деле же чаемое изобилие обернулось изобилием халтуры, из-за чего даже ставить вопрос о вхождении фантастов в литературную элиту нынче как-то неприлично.

Эта точка зрения во многом неверна, и неверна не только потому, что достойные фантастические произведения все-таки выходят (правда, чем дальше, тем реже), но и потому, что в остальных областях словесности дела обстоят нисколько не лучше. Тем не менее пессимисты правы в одном: русскоязычная фантастика не устояла перед соблазном увлекательности, охотно пожертвовала глубиной содержания ради легкости усвоения и полновесности гонораров.

Здесь, конечно же, нет ничего оригинального: аналогичная ситуация сложилась и на Западе. И все же западные издатели (в отличие от российских) не столь зашорены, время от времени они готовы рискнуть, выпустив заведомо экспериментальное произведение, которое насыщено свежими идеями.

Таков и роман Орсона Скотта Карда «Искупление Христофора Колумба», перевод которого каким-то чудом вышел в издательстве «Терра». Вряд ли можно представить книгу более неприятную ленивому читателю, чем эта. В ней нет героев без страха и упрека; полно назидательных монологов, которые подменяют собой действие; если же сцена обещает-таки стать динамичной, автор спешит прервать полет собственной фантазии, ограничившись одним-двумя абзацами. Подобная манера, казалось бы, не свойственна Карду, некогда сочинившему головокружительную «Игру Эндера». Чем же объяснить метаморфозу, которая произошла с писателем?

Наиболее логичная версия: Кард сознательно «очистил» текст от всего, что может помешать читателям следить за показанными в романе «приключениями мысли». Соответственно, «Искупление Христофора Колумба» состоит в кровной связи не с «Игрой Эндера», а, например, с «Утопией» Томаса Мора — произведением, которое никогда и никем не рассматривалось как чистая беллетристика. В последнем обстоятельстве и заключается суть «родства»: оба автора — и английский философ, и американский фантаст — уделяют мало внимания построению сюжета, но озабочены социальными проблемами.