Брайан Кларк - «Если», 1999 № 12

Хотя, прочитай мудрую книгу польского писателя на порядок больше людей, не спотыкались бы мы сегодня об очередные электронные грабли. Легко различимые, даже очевидные для тех немногих, кто «Сумму технологии» читал и перечитывал еще в допотопные (прошу прощения — досетевые) времена.

Никак не идет из головы фраза из записных книжек Ильфа и Петрова. Насчет того, что, вопреки грезам фантастов, радио-то есть, а вот счастья…

Вовремя угаданные технические игрушки, разумеется, не главная заслуга литературы, относительно которой в широких массах так и не изжито устойчивое заблуждение, что она будто бы ничем иным и не занимается.

Зато социальные последствия тех или иных открытий и изобретений, безусловно, относятся к ее уникальным ноу-хау. Никто не умеет так просчитывать ситуацию на несколько ходов вперед, как писатель-фантаст. И дать не один-единственный вариант развития событий, а показать весь спектр возможного. И даже невозможного — сегодня (а завтра — кто знает…).

При этом огромный накопленный эмпирический материал — вся та масса книжек, которые успели написать фантасты за последние два века, — позволяет сделать пусть нестрогий, но достаточно уверенный вывод. Лучше писателям удаются антипророчества — то есть те варианты будущего, от которых мороз по коже. Может быть, тут все дело в психологии. Мы подсознательно относимся к подобным прогнозам, как к приговору гадалки «а умрешь ты, золотой, тогда-то и тогда-то»: никто не будет возражать, если она что-то напутала, и в точно указанные день и час «жертва» остается живой и целехонькой…

Правда, тогда и возникает главный парадокс научно-фантастических предсказаний: мы испытываем особую благодарность в отношении тех авторов, мрачные пророчества коих как раз не оправдались. В значительной степени благодаря им же — сочинителям очередных социальных «ужастиков»!

Впрочем, подобное наблюдается не только в научной фантастике. Истории благополучные, приглаженные, без надрыва читаются легко — и так же легко вылетают из головы. Зато когда перед нами драма, трагедия, клубок страстей, ужасы, нас силком не оттащишь от книжки или экрана!

Поэтому все великие утопические произведения, начиная с Платона и Томаса Мора, если к чему и приводили в реальной жизни, так чаще всего к уродливой, а порой и просто жуткой карикатуре на себя. Какими бы благими чаяниями не были одержимы мостившие дорогу в очередной ад.

Самое страшное во всех без исключения утопиях то, что они безумно скучны. В мире, где все правильно, благостно, где нет никаких проблем, — в таком мире жить, оказывается, неинтересно. Хотя в реальности мы все упрямо стремимся именно к подобному идеалу. Зато когда писатели рассказывают нам о вероятном будущем нечто страшное, это оставляет глубокий след в памяти целых поколений. Которые, может быть, подсознательно, но делают все возможное, чтобы подобное будущее никогда не наступало.

Я бережно храню в своем архиве письмо одного из братьев Стругацких тридцатилетней давности. В нем мэтр терпеливо разъясняет мне, тогдашнему старшекласснику, свято убежденному в том, что в книжках фантастов все точно расписано: «Мы вовсе не озабочены тем, чтобы, подобно архитекторам, рисовать подробный чертеж будущего дома. Мы просто хотим сказать: если здесь поставить водопровод, а здесь — канализацию, то будет то-то и то-то. Правда, прорабы подчас весьма странно реагируют на наши предупреждения — например, просто замыкают друг на друга водопровод и канализацию…».

Знаменитые антиутопии Евгения Замятина, Олдоса Хаксли, Джорджа Оруэлла имели все шансы осуществиться. Как ни печально признать, мы в XX веке были на магистральном пути к их осуществлению. И, наверное, в том, что все-таки не дошли, не добрались, есть большая заслуга тех, кто сумел нас так здорово испугать.

По крайней мере, когда человечество счастливо пережило 1984 год, многие вполне серьезные люди искренне вздохнули с облегчением. А на одном из многочисленных научных симпозиумов, посвященных од-ной-единственной книге, в заголовке которой стояли эти четыре магические цифры, один из докладчиков в сердцах обронил: «Спасибо Оруэллу, что он так блистательно ошибся. И побольше б таких ошибок в будущем…»

Ставить памятники за неосуществленный прогноз? Что ж, это было бы вполне в духе этой самой парадоксальной из литератур.

Пора подводить итоги. Может быть, даже закрывать тему.