Глен Кук - Последний обряд

– Ты прекратила поиски? Сдалась? В таком случае мы, полагаю, сможем воспользоваться твоей помощью.

– Нет, я не прекратила поиски. Это лишь временное отступление. Зачем вам нужна моя помощь?

– Мятежники.

– Ясно. А мой друг Багнель говорил, что никто не захочет чтобы я совала нос не в свое дело. По его мнению, все просто счастливы, когда меня нет, и предпочли бы, чтобы я вечно оставалась всего лишь легендой.

– Я уверена, что многие высокопоставленные силты именно так и думают. Во всех монастырях сейчас только и говорят, что о твоем возвращении. Ищут скрытый смысл этого поступка. Но я говорю только за себя и за Рейгг. Мы рады, что ты здесь, и с удовольствием примем твою помощь.

– Рассказывайте.

– Этот вопрос может подождать. Мы все еще стоим на улице, а ведь ты только что прилетела. Тебе сейчас нужен отдых, а не новости.

– Верно. Вы приготовили мне какие-нибудь комнаты?

– Те же, что и всегда. Убраны и натоплены.

– Хорошо. Постарайтесь зайти ко мне при первой же возможности. Надеюсь, вас это не слишком затруднит?

Бел-Кенеке удивленно моргнула, оглядела Марику, Грауэл, Барлог и четырех Помощниц, ни одна из которых и не подумала отправиться туда, где жили все Помощницы.

– Да нет…

И как себя вести с дикими силтами вроде этой Марики? Марика тоже пыталась вспомнить, как ей себя вести. Она уже семь лет прекрасно обходилась без искусственных сложностей и церемоний родного мира. Семь лет не видела Бел-Кенеке. Быть может, Верховная жрица уже забыла, кому она обязана своим креслом?

Марика кивнула:

– Пожалуйста, не надо размышлять о причинах моего возвращения. Даже про себя. Я здесь. На сегодня этого достаточно. Пусть другие сестричества строят глупые предположения и пытаются понять, что я задумала.

– Да.

Бел-Кенеке это, кажется, позабавило.

– Тебе что-нибудь нужно? Комната, пища, а еще что?

– Список всех Верховных жриц и членов Советов общин Обитательниц Тьмы. Еще, наверное, понадобятся данные о мятежниках – не все, конечно, только самые важные и интересные. Хотя я все еще не уверена, что захочу помогать тем, кто не в состоянии сам себе помочь.

– Я обо всем позабочусь. – Бел-Кенеке снова моргнула. – Добро пожаловать домой, Марика.

И она поспешила прочь.

Марика молча смотрела ей вслед. Она была слегка озадачена происходящим. Ей так и не удалось понять, что думает Бел-Кенеке. Может, это сказывается длительное отсутствие тренировки? Семь лет вдали от дома, и вокруг – лишь хорошо знакомые меты…

Бел-Кенеке исчезла за дверью.

– Пойдем, – махнула лапой Марика. Грауэл, Барлог и Помощницы гуськом потянулись за ней, пытаясь не обращать внимания на удивленные взгляды столпившихся на площадке мет. Все вокруг еще долго будут гадать, почему Помощницы не ушли к себе. Марика знала, что домыслы неизбежны. Но до правды все равно никто не додумается, а если отпустить Помощниц, они могут нечаянно проболтаться. Так рисковать она не может.

Ей стоило огромных усилий не заснуть до прибытия Бел-Кенеке. Все остальные отправились спать сразу же после еды, как только прислужницы покинули все еще холодную квартиру. Марика подбросила дров в огонь и попыталась побегать перед ним, чтобы согреться. Слишком много времени провела она в теплых мирах.

Марика остановилась и выглянула в окно. Маленький дирижабль подплыл к монастырю, начал выгружать дрова и, судя по всему, провизию. Наверное, она была не права, когда перенесла главный монастырь общины в Рухаак. Вероятно, следовало выбрать местечко где-нибудь поближе к экватору.

Марика не могла больше бороться со сном. Глаза закрывались сами собой. Она снова подбросила дров в огонь и без сил опустилась в кресло.

Стук в дверь не разбудил Марику. Проснулась она только от скрипа открываемой двери. Марика вскочила на ноги и вскинула винтовку. На пороге стояла Верховная жрица.

– Простите, госпожа, – смутилась Марика. – Я вздремнула немного, а там, в чужих мирах, мы привыкли…

– Ничего, ничего, – произнесла Бел-Кенеке, пытаясь сохранить хладнокровие. – Я все понимаю. Можно?

Она махнула лапой в сторону второго кресла.

– Конечно. Садитесь поближе к огню. Здесь так холодно! Сейчас зима, или погода настолько испортилась? Или, может, я просто позабыла, какой она была?

– Сейчас середина зимы. Самое холодное время. Но нынче и летом не сильно лучше. Ты, вероятно, забыла. Я не помню, чтобы зимы стали намного холоднее с тех пор, как ты улетела. А те, кто занимается зеркалом, говорят, что с орбиты уже видны изменения к лучшему.