Абрахам Меррит - Лунная заводь

Глаза Олафа злобно сверкали; светлые волосы встали дыбом, наглядно свидетельствуя о ярости, бушевавшей у него в душе. Да Коста, стушевавшись, отступил назад. О'Киф, хладнокровно оценив обстановку, быстрым шагом пересек каюту, загородив меня от норвежца.

- Где вы меня подобрали? - прорычал Халдриксоы голосом, напоминавшим громовые раскаты. - Где моя ледка?

Я вежливо отстранил О'Кифа и предстал перед гигантом.

- Послушайте меня, Олаф Халдриксон, - сказал я. - Мы подобрали вас там, где сверкающий дьявол забрал вашу Хельму и вашу Фриду. Мы идем по следам дьявола, который спустился с луны. Вы слииште меня?

Я говорил медленно и членораздельно, прилагая все уеилия, чтобы пробиться через туман, в котором (как я отлично пoнимал!) пребывал сейчас иетещеяный переживаниями мозг гиганта. И мои слова возымели действие.

Норвежец протянул мне трясущуюся руку.

- Вы говорите, что идете по его следу? - спросил он, запинаясь. - Вы знаете, куда нада идти? Вы знаете, где тот, кто забрал мою Хельму и мою маленькую Фриду?

- Вот именно, Олаф Халдриксон, - ответил я. - Вот именно! И я ручаюсь вам своей жизнью, что знаю, куда надо идти.

Да Коcта выступил вперед.

- Он знай правда, Олафа. Ты ехай быстро-быстро на "Суварна", не на "Брю-у-унги-ильда", да-да!

Огромный северянин, все еще cжимая мою руку, посмотрел на него.

- Я знаю тебя, да Коста, - прошептал он. - Ты честный человек. Тебе можно верить. Где "Брунгильда"?

- Она ехай на большой веревка за нами, Олафа, - утешил его португалец. - Скоро ты ее поглядишь. А теперь ложись вниз и рассказывай, если способнай, почему ты вязать себя на свой штурвал и что случилася, Олафа.

- Если вы расскажете нам, как появился сверкающий дьявол, Халдриксон, то нам легче будет справиться с ним, когда мы прибудем на место, - сказал я.

На изумленное лицо О'Кифа нельзя было смотреть без смеха: он недоумевающе переводил глаза то на меня, то на норвежца. Гигант, оторвав от меня напряженный взгляд, посмотрел на ирландца, и одобрительный огонек засветился в его глазах. Он отпустил мою ладонь и пожал руку О'Кифу.

- Staerk! Ja, сильный парень, смелое сердце... Мужчина. Ja! Он пойдет с нами, он нам поможет. Ja!

- Я расскажу, - прошептал он, усаживаясь на край койки. - Это случилось четыре ночи назад. Моя Фрида.. - голос его дрогнул, - mine Yndling! Она любила смотреть на луну. Я стоял за штурвалом, а моя Фрида и моя Хельма были у меня за спиной. Сзади светила луна, и "Брунгильда" неслась, как лебедь по воде, распустив паруса, как будто ее подгонял не ветер, а лунный свет, Ja!

- Я услышал, как моя Фрида сказала: "Я вижу, что nisse идет по следу луны". И я услышал, как засмеялась ее мать - тихо-тихо, как смеется мать сонным грезам своего Yndling. Я был так счастлив... этой ночью." со своей Хельмой и со своей Фридой, и "Брунгильдой", что неслась под распущенными парусами, словно лебедь. Я услышал, как ребенок сказал: "Nisse бежит очень быстро". А потом я услышал, как закричала моя Хельма - дико и отчаяние, так кричит кобыла, когда от нее забирают жеребенка. Я быстро обернулся, Ja! Я бросил штурвал и быстро обернулся... Я увидел," - Халдриксон прикрыл глаза руками.

Португалец прижался ко мне поближе, и я услышал, как он тяжело и шумно дышит, словно перепуганная собака.

- Я увидел, что белый огонь перепрыгнул через поручни, - прошептал Олаф Халдриксон. - Он крутился волчком по кругу; и светился, как светятся звезды сквозь пылевой смерч. И тут я услышал какой-то шум. Он напоминал звон колокольчиков, Ja! Звон маленьких колокольчиков. Мелодичный звук... вроде как звенит бокал, когда по нему пробегают пальцами. У меня закружилась голова, и я почувствовал себя совсем больным, когда услышал звон этих колокольчиков. Моя Хельма стояла... - indehole - как это вы говорите? В середине белого огня. Она повернула лицо ко мне, и она повернула лицо к ребенку, и лицо моей Хельмы пронзило мне сердце. Потому что оно было полно страха и было полно счастья... glyaede. Я скажу вам, что от страха, который я увидел на лице Хелъмы, у меня появился лед здесь... - и он ударил себя в грудь сжатым кулаком... - но счастье на ее лице жгло меня, как огонь. И я не мог пошевелиться, я совсем не мог двигаться.

- Я сказал себе вот здесь, - он дотронулся до головы, - я сказал себе: "Это Локи[Локи - тоже принадлежит к богам-асам, но часто вступает с ними во враждебные отношения, проявляя при этом причудливо-злокозненный характер, хитрость и коварство] вышел из Хельведе[Хелъ - в скандинавской мифологии царство мертвых, хозяйкой которого является чудовище, рожденное великаншей Ангрбордой от Локи. Специфически скандинавским является противопоставление Хельведе как подземного царства для мертвых небесному царству для избранных - Вальхалле. Перед концом мира корабль мертвецов, ведомый Локи, плывет к месту последней битвы, в которой мертвецы из Хельведе выступают на стороне хтонических сил, а павшие воины - эйнхерии из Вальхаллы - на стороне богов. ]. Но он не может забрать мою Хельму, потому что в мир пришел Христос и у Локи нет силы, чтобы повредить моей Хельме или моей Фриде. Христос жив! Христос жив!" - сказал я себе. Но сверкающий дьявол не отпускал мою Хельму. Он тянул ее к поручням, и уже наполовину вытащил за борт. Я видел ее глаза, обращенные на ребенка, и немножко ей удалось вырваться и потянуться к девочке. И моя Фрида прыгнула прямо в руки к матери. Затем огонь окутал их обоих, и они ушли. Еще немного я видел, как они, кружась, уходят от "Брунгильды" по лунному следу на воде, и они исчезли!