Абрахам Меррит - Лунная заводь

Слушая разглагольствования ирландца, я рассматривал его, чувствуя, как возрастает моя симпатия к этому человеку. Эх, с сожалением подумал я, если бы сейчас, вступая на полный неизвестности и опасности путь, я мог бы иметь рядом с собой такого человека, как он! Мы сидели, покуривая, за чашечкой крепкого кофе, отлично приготовленного португальцем.

Наконец да Коста поднялся, чтобы сменить за рулем своего помощника-кантонца. О'Киф и я подтащили свои стулья поближе к поручням. Небо было затянуто легкой дымкой, сквозь которую просвечивали самые яркие из звезд; фосфоресцирующие вспышки плясали на верхушках волн и с каким-то рассерженным шипением рассыпались ворохом сверкающих искр. О'Киф, удовлетворенно вздохнув, затянулся сигаретой. Тусклый огонек осветил на миг узкое мальчишеское лицо и голубые глаза, сейчас от колдовских чар тропической ночи казавшихся черными и сумрачными.

- Кто вы, О'Киф, американец или ирландец? - спросил я неожиданно.

- Что это вы вдруг? - удивленно засмеялся он.

- Видите ли, - ответил я, - сначала по вашему имени и по тому, где вы служите, я было решил, что вы ирландец, но усомнился, услышав, как лихо вы пользуетесь американскими оборотами речи.

Он добродушно хмыкнул.

- Я расскажу вам, как это получилось. Моя мать, Грейс из Вирджинии, была американкой, а отец, О'Киф из Колерайне - ирландцем. И эти двое так сильно любили друг друга, что сердце, которое они подарили мне, - наполовину американское, наполовину ирландское. Отец умер, когда мне было шестнадцать лет. Я обычно каждый год ездил с матерью в Штаты и проводил там по месяцу или по два. А после смерти отца мы стали ездить в Ирландию почти каждый год. Вот так случилось, что я ирландец в той же мере, как и американец. Стоит мне потерять над собой контроль - влюбиться, размечтаться или же сильно разозлиться, как у меня начинает проскакивать ирландский акцент.

В обычных же обстоятельствах речь у меня как у коренного американца; и я так же хорошо знаю Биневене Лейн, как и Бродвей, а Саунд не хуже, чем канал Св. Патрика. Я немного учился в Итоне, немного в Гарварде; денег мне хватает на все мои нужды; я много раз влюблялся, но большой радости при этом не испытывал, и, пожалуй, жил без руля и ветрил до тех пор, пока не поступил на королевскую службу и не заслужил свои "крылышки"; сейчас мне перевалило за тридцать, и все это я - Ларри О'Киф.

- Но я видел еще одного ирландского О'Кифа, который сидел, поджидая свою баньши, - рассмеялся я.

- Это так, - сказал он сумрачно, и я услышал, как бархатистые нотки акцента вкрались в его голос, а глаза снова потемнели. - Вот уже тысяча лет, как ни один О'Киф не уходил с этого света без ее предупреждения. И дважды я слыхал призывный крик баньши... в первый раз, когда умирал мой младший брат, и еще раз, когда мой отец лежал в ожидании, когда воды жизни отхлынут от него.

Он на мгновение задумался, а затем продолжил: - А однажды мне довелось увидеть Аннир Хойла, девушку зеленого народца[Зеленый народец - другое название для сказочных людей (fairy), населяющих леса и холмы Ирландиа], она порхала среди деревьев Канторского леса, словно отблеск зеленого огня, и однажды мне случилось задремать у Дунхрайе, на пепелище крепости Кормака МакКонхобара [Кормак МакКонхобар - Кормак Конд Лонгас, сын Конхобара, короля уладов. О смерти Кормака рассказывается в ирландской саге "Разрушение Дома Да Хока". Факты, о которых упоминает Ларри, не совпадают с описываемыми в этой саге событиями. Возможно, существует другая версия, связанная с именем Кормака МакКонхобара, тем более что многие исследователи отмечают ряд противоречий в указанной саге. Известный ирландский ученый О'Рахилли считает, что сам герой Кормак Конд Лоннас - фигура, созданная искусственно, чтобы связать несколько саг в единый цикл. (См. O'Rahilly Т. P. Early Irish History and Mythology. Dublin, 1953.) В частности, Крейвтин (или Крейптине), чья игра на арфе и в самом деле обладала магическими свойствами, желая погубить Кормака, просто играл перед ним на арфе и тем самым заставил Кормака нарушить свой гейс (табу) "не слушать прорезную арфу Крейптине". Погиб же Кормак в битве с воинами Коннахта (одно из королевств древней Ирландии) - заклятыми врагами уладов.] - там, где его прах смешался с прахом Эйлид Прекрасной [Э-йлид - это, по-видимому, фея-сида Этайн, в какой-то период своей земной жизни бывшая женой Кормака. История ее чудесного рождения рассказывается в саге "Сватовство к Этайн". Став земной женщиной, она сохранила свою волшебную красоту и способность вызывать к себе необычайно сильную любовь. ]... Они все сгорели от девяти [Девять - часто встречающееся в ирландских сагах число, символизирующее силу. ] языков пламени, что вылетели из арфы Крейвтина, и я слышал, как затихают вдали звуки его арфы...