Коллектив авторов. Составитель С. Лукьяненко - Гуманный выстрел в голову

Мартин поспешил выполнить просьбу беса: для того ему пришлось наклонять бочонок — уж больно много они успели выпить за время беседы.

— Итак, продолжу, — бес отхлебнул вновь и поскреб пятерней макушку. — Малышка, как уже говорено, воззвала с просьбой о каре для мучителей, однако ж, так как она не была погребена по христианскому обряду, просьба та некоторое время была отложенной без внимания… Однако ж, рыба, данная вами, господа школяры, взывает о влаге, — бес ухмыльнулся и приложился к кружке вновь. — Так вот, о девице Вайсенэгтер… Некоторое время назад один отшельник наткнулся на ее останки и, поняв, что перед ним покойный христианин, предал их земле, совершив все необходимые ритуалы. Тогда и был дан ход просьбе девицы — и вот я здесь, — бес широко ухмыльнулся и протянул кружку Мартину.

— Соблаговолите наполнить ее вновь, чтобы утопить дитя вод окончательно.

Мартин наклонил бочонок, но так и не смог добыть оттуда ни капли, хотя внутри того явно плескалась влага.

— Господин Исмаил, — сказал он, стараясь, чтобы голос его звучал просительно и испугано одновременно. — Боюсь, я не в силах исполнить то, о чем вы просите: бочонок слишком опустел. Однако же, я много слышал о невероятных уловках, что ваше племя пользует по своей природе. Быть может, вы проникните сквозь отверстие в бочке и утолите свою жажду там, внутри? Ибо, хоть вы и враг рода человеческого, однако, судя по рассказу, служите и торжеству справедливости.

Бес на ту лесть захохотал, запрокидывая темное лицо к потолку, и сказал:

— Полноте вам, господин школяр, изводить медовые слова: уж я-то никак не поверю, что вами нынче движет человеколюбие. Скорее уж страх, так и не бойтесь сказать об том прямо: меня вы таким отнюдь не обидите. Впрочем, я, пожалуй, воспользуюсь вашим предложением.

Сказав так, он вдруг истончился, превратясь в темное облачко, и втянулся внутрь бочонка. Там слышимо плеснуло.

— О, так и вправду несколько удобней, — донесся голос беса.

Мартин же, не дожидаясь более ничего, сдернул с шеи медальон с изображением Богоматери, что носил с самого детства подле нательного креста, и запечатал отверстие в бочонке.

— Веревку давай, — прошипел Ульриху, который тотчас исполнил просьбу. Окрученная вокруг бочонка, веревка не давала медальону упасть с отверстия, а бесу, соответственно, — выйти наружу. Тот же начал рычать и бесноваться внутри, однако же превозмочь силу священного предмета так и не смог.

— Дайте только мне выйти отсюда, уроды, жабьи дети, сучьи выблядки! То-то выверну тогда ваши зловонные шкуры, натру солью, да и надену обратно! Открывайте, мать вашу во все девять отверстий!

— Господин бес, — обратился к нему Мартин. — Что-то вы стали нынче не столь приветливы, как прежде. Сказать по правде, нам вовсе неохота отдавать вас в таком виде в руки господина Вайсенэггера с его домашними, особливо после того, что вы нам рассказали об их проделках. Но и просто выпустить вас было бы опрометчивым шагом — по крайней мере, до того мига, как вы поклянетесь не причинять нам вреда за устроенную над вами шутку.

Бес некоторое время молчал, ворочаясь в бочонке, а потом неуверенно хохотнул.

— Значит, шутка? Добро же вам, господа школяры, я не стану вас трогать, коли отпустите меня на свободу: готов присягнуть в том самой памятью о всем, что мною было утеряно во времена падения моего повелителя, а если того мало, то и самим именем повелителя.

— Такого было бы вполне достаточно, господин бес, — ответствовал Мартин, — кабы не одна закавыка: больно неохота нам оставаться под сим негостеприимным кровом. Уж коли мы отпустим вас, так вынесите за то нас к самой дороге, а там и разойдемся каждый в свою сторону.

Бес заскрежетал зубами, но ответствовал:

— Ладно, господа хитрецы. Садитесь сверху, да держитесь покрепче.

Ульрих и Мартин не заставили себя просить дважды: взгромоздились на бочонок, едва поместившись на нем вдвоем, да и уцепились в скрепы и обвязанную вокруг веревку. Тотчас же задняя стена подклети как бы растворилась, и бочонок резво заскакал вверх-вниз — только воздух засвистел в ушах. Не успели ваганты и вскрикнуть, как под ногами у них оказалась земля, а перед глазами — та самая дорога, на которую они просили себя вынести.

— Я выполнил обещанное, — сказал из бочонка бес. — Выполняйте теперь свое.

Мартин с опаской ослабил веревку и убрал медальон от отверстия. Бес тотчас выскочил наружу, подобно малому вихрю в бурю. Раздосадованный, покружил он вокруг вагантов, но напасть не решился — как видно, данная клятва вязала его не хуже веревки. Наконец остановивши свой полет, бес замер у бочонка и пнул его ногою. Скрепы тотчас распались, и остатки пива плеснулись на дорогу.