Владимир Михайлов - Полная заправка на Иссоре

— Я помню только, что он радиоактивен, — сказал Изнов. — И, кажется, служит предметом незаконной торговли. Кстати, в переговорах на Синере мне предстояло…

— Он обладает своеобразным запахом, — сказал Федоров, — и легко обнаруживается. Поэтому контрабанда протида требует особых условий; тем не менее, есть места, где она процветает.

— Я, например, ничего не почувствовал. Хотя сейчас и мне кажется… Ну, а что, если он здесь и был? Мы же не затем сели здесь, чтобы помогать им бороться с контрабандой.

— Ничего, разумеется, — ответил Федоров кратко. — Идемте дальше.

— Самое время начать аукаться, — с невеселой усмешкой проговорил Изнов. — Кажется, мы основательно заблудились. Я уже и не понимаю: на поверхности мы, под нею или над?

— Как-нибудь выберемся, — бодро откликнулся Федоров. — Еще какой-то ход я заметил — мы только что прошли мимо.

— Да это просто дыра…

— А чем мы рискуем?

— И то правда.

На этот раз они угадали верно. Судя по длинным столам и узким проходам, в зале некогда производился таможенный досмотр. Сейчас тут было безлюдно, в отличие от старт-финиша, — вероятно, потому, что развернуть торговлю мешало множество всякого хлама, загромождавшего и это помещение. Похоже, сюда стащили все, что не пригодилось новым хозяевам космодрома: старые столы и столики, стулья, поломанные пластиковые шкафы, разбитые витрины-рефрижераторы, электрические уборщики, раздавленные ящики и множество мусора, чье происхождение определить уже не представлялось возможным. Все это добро наглухо блокировало проходы — кроме одного. Зато в этом проходе сидела на высоком табурете немолодая девица с вязанием в руках — рядом со столиком, на котором разложены были в изобилии пакетики с жевательной резинкой и какие-то пестрые бумажки — скорее всего, лотерейные билеты; во всяком случае, на Терре их именно так и восприняли бы. Арестованные (наверное, так их следовало теперь называть) остановились перед нею. Обождали минуту, другую.

— У меня такое ощущение, что мы стали невидимками, — проговорил Федоров наконец. — Или может быть она незрячая? Тогда бы хоть услышала: мы пробирались сюда достаточно громко…

Нет; глаза вязальщицы, после этой фразы оторвавшиеся от рукоделия и остановившиеся на вновь прибывших, были, насколько можно судить, в совершенном порядке, и в них можно было прочитать устойчивую скуку, в каждом из шести зрачков. Она кивнула на стол и произнесла несколько слов.

— Говорит, что все, что есть, можно видеть на столе. После обеда подвезут еще чего-нибудь, — с некоторым напряжением перевел Меркурий.

— Растолкуйте ей, что мы не покупатели. Спросите, можем ли мы выйти в город, или нужно выполнить какие-то формальности? О том, что мы под арестом, лучше не упоминать. Скажите просто, что нам велено отметить прибытие; у нее это, или еще где-нибудь?

— Она спрашивает, откуда мы прибыли. Но мне, откровенно говоря, не хочется называть…

— Придумайте что-нибудь. Постойте, какой мир называл тот парень около корабля? Что-то такое… Ливрея, в этом роде.

— Ливера.

— Вот и назовите его.

— Ну, пусть Ливера, — согласился синерианин и снова пустился в объяснения. Слушая его, девица пронзала прибывших своим голографическим взглядом. Потом что-то прокричала — обращаясь, надо думать, к кому-то невидимому. Обождала и воззвала еще раз. Единственным словом, какое уловили вновь прибывшие, было уже слышанное, хотя и непонятное «Йомть», прозвучавшее сейчас раза четыре. После этого в одной из стен зала отворилась почти незаметная дверца, и появилась дама в длинном желтом одеянии. В руке она держала маленький чемоданчик. Дама приблизилась к ним решительными шагами.

— Чую недоброе, — пробормотал Федоров негромко. — Может, мы зря к ней обратились? Как думаете, сосед?

— Не танк же нас атакует, — не согласился Изнов. — Всего лишь не очень крупная женщина… Меркурий, а по-вашему? Если не смотреть им в глаза, то они оставляют вполне пристойное впечатление, не так ли?

Синерианин не ответил. Женщина между тем приблизилась. Поставила чемоданчик на стол, сдвинув жвачку в сторону. Раскрыла.

— Медицина… — опасливо пробормотал Федоров.

И в самом деле, медицинская дама вручила каждому по большой таблетке и жестами показала, что следует расстегнуть одежду на груди. Затем сделала вид, что кладет таблетку в рот и тщательно разжевывает. Из того же чемоданчика достала безигольный инъектор.

— Наверняка гадость какая-нибудь, — поморщился Федоров. — А, ладно, двум смертям не бывать…