Владимир Михайлов - Вариант И

Все, что делаешь, надо стараться делать с удовольствием. Хотя мне не очень-то нравилось — перейдя реку, медленно идти по многолюдной улице, зная, что сейчас одни охотятся за тобой, а другие — за этими охотниками.

Но раз другой возможности у меня сию минуту не было, стоило постараться и в этой обстановке извлечь из окружающего максимум удовольствия и даже больше, чем могла бы дать обычная прогулка в условиях полной безопасности и освобожденности от мирских забот. Дни за эту весну успели подрасти, но все еще смеркалось довольно рано, и на улицу понемногу оседали сумерки. Давно, очень давно не приходилось мне вот так бродить по Москве, радуясь и досадуя, узнавая и не узнавая. Отсюда, с тротуара, город показался мне вдруг совсем иным, чем из окна машины. А если сравнить эту Москву с той, которую я покинул больше двадцати лет назад… Небо над Москвой раньше было темным — разве что в облачную погоду нависал над нею темно-багровый купол отраженного света.

Сейчас было иначе: мне показалось, что я попал в центр Галактики.

Наверху, в трудноопределимой высоте, парило множество огней, поднималось, опуска-лось, свивалось в кольца, овалы и спирали, пересекавшиеся на разных высотах, в разных плоскостях под самыми немыслимыми углами. Автомобильные и монорельсовые трассы, коридоры для вертолетов, выше — аэростаты регулирования; все это как бы опиралось на вертикальные ячеистые колонны света — многочисленные теперь небоскребы.

Стоило бы остановиться и просто постоять, глядя на этот праздник иллюминации. Но останавливаться нельзя было, и, чтобы не налетать поминутно на людей, пришлось не задирать голову и идти, стараясь не привлекать к себе излишнего внимания, рассчитывая на то, что чем темнее становится, тем в большей безопасности я нахожусь. Если бы только темнело! Но энергию на освещение улиц здесь, кажется, жалеть перестали.

Если бы выключили внезапно все фонари — одних только витрин с достатком хватило бы, чтобы в любом месте тротуара читать набранный нонпарелью текст.

Витрины невольно вызывали любопытство. Ассортимент предлагаемого на первый взгляд не очень изменился; упаковки с надписями на английском по-прежнему преобладали. Но названия фирм были уже не те, что пару лет назад, и человеку понимающему это говорило достаточно много. Иные из фирм, располагавшихся и производивших товары в Штатах, давно уже принадлежали японцам, другие были перекуплены саудянами. С последними получалось и вовсе забавно: товары эти продавались в России, прибыль шла, предположим, в Эр-Рияд, откуда в виде кредитов и инвестиций возвращалась нынче в ту же Россию, образуя своего рода малый круг кровообращения. Этому можно было только радоваться.

Я продолжал шагать; все вокруг выглядело — ну не то чтобы спокойно, однако, во всяком случае — обычно. Не было поводов падать на асфальт и отползать за укрытие. Близился час начала спектаклей; я проходил мимо открытого после моего отъезда на запад театра на Зубовской площади. Там давали «Рубаят» по Омару Хайяму. Ставить поэзию на сцене у цас умели уже давно, к Хайяму же, насколько я мог судить, обращались впервые. Но вообще из восточной поэтической классики в Москве был поставлен — года два тому назад, помнится, — и «Гулистан», и «Лейла и Меджнун», и даже «Маснави», хотя мне, например, всегда казалось, что эта поэма Руми не очень пригодна для постановки на русских подмостках. Впрочем, как сказано в суре тридцать третьей «Сонмы», айяте втором: «Поистине, Аллах сведущ в том, что вы делаете!..»

Немало людей толпилось и у кинотеатра напротив, по ту сторону площади.

Судя по громадной рекламе, там проходил в эти дни фестиваль фильмов, посвященных совместной борьбе россиян и мусульман против общих врагов в разные исторические периоды, начиная от монгольского нашествия и заканчивая Багдадской войной 2010 года. Фильмы такого типа в последние годы выпускались во множестве, где-то на подходе были уже и телевизионные сериалы — на полвека каждый. Деньги на это имелись.

Однако мне надоело топать по асфальту, стало казаться, что воздух на Кольце тяжел и смраден, а хилые пальмы начали просто раздражать. Мысль о том, в какую копейку встает гражданам уход за ни в чем не повинными деревьями с октября по май — с установкой над каждой пальмой купола из бронестекла с центральным отоплением, раздражала. Но на глупости у нас всегда сыщутся большие деньги, их только на умные вещи хронически не хватает.