Владимир Михановский: Беглецы

- Не понимаю.

- Я остаюсь с тобой, глупая твоя башка. Неужели до сих пор не понял?

Венс улыбнулся.

- Не у всех мудрая голова, - сказал он.

- Вы зеленые юнцы. А я, слава богу, повидал кое-что в своем веке. Мой опыт вам сгодится.

- Опыт шпура? - невинно спросил Венс.

Свен побагровел, сжал кулаки.

- За такие шуточки... - угрожающе начал он.

Венс примирительно протянул Свену руку - жест, который он успел освоить.

- Вот сейчас у тебя нормальный цвет лица появился, - сказал он. Беглецов с таким румянцем не бывает. - Венс посмотрел Свену в глаза и добавил: - Я верю тебе. Ты был друг Харви.

Когда они возвращались домой, подземка была полупустой. "Словно в добрые старые времена", - подумал Венс.

Новые беглецы, словно стаи осенних листьев, гонимых ветром, двинулись в путь, и век Венса снова опустел.

Свен толкнул Венса в бок и прошептал на ухо:

- Опыт шпура тоже кое-что значит. Я покажу вам такие приемчики борьбы только ахнете.

Душный день разрешился ливнем, который быстро прошел. И сразу в воздухе повеяло осенью. Венс и Свен обходили лужи, молчали. После подземки дышалось легко.

Перепрыгнув колдобину, до половины заполненную ржавой водой, Свен заметил:

- Когда-то здесь был зеркальный асфальт.

Чахлые клены на набережной начинали облетать, и резные листья падали на дорогу.

- Нет с нами Харви, - вздохнул Свен. - Но это, может, к лучшему. Как бы перенес он разочарование?

- Ты не знал Харви, Свен. Он сейчас с нами.

На этом обрывался текст, найденный в шаре, который свободно плавал в окрестностях Сириуса. Рассказ о социально уродливой жизни, об обществе, которое зашло в тупик. Общество Теглы не нашло путей борьбы с миром собственности, с уродливым строем, который калечит лучших своих сынов, строем, который отдает власть на откуп монополиям.

С горечью читали жители свободной, процветающей Земли о тяжкой судьбе тех, кто населял далекую планету Тегла.

К сожалению, рассказ этот неполон. Расшифрованные записи обрываются, и мы узнаем из них лишь, как люди Теглы шарахаются, словно овцы, прыгают из одного века в другой, и цивилизация их, лишенная токов естественной преемственности, хиреет, погруженная в темноту. А ведь тьма не была всесильной. Но развеять ее мог только огонь борьбы, солидарность всех людей.