Мария Гинзбург - Герой должен умереть

Таким образом, кэцэры проводили в Старом Поселении больше времени, чем в Шамболоре. Недоволен таким положением дел оказался только Эцьу. Он признал, что ему не стоило забывать про организаторский талант Мибла. Даже удару молнии оказалось не под силу выбить его из бывшего разведчика, после визитов которого горели деревни и брат шел на брата.

Как-то вечером они сидели вдвоем с Юлером, слушали музыку и пили напиток, который Мибл варил из кисловатых ягод.

«Ты еще ничего не вспомнил?», осведомился Юлер. – «Про меня, про тот разговор?»

«Нет», ответил Мибл.

Он отставил чашку из синего фарфора и растянулся на ковре.

«Я уже вспомнил почти всю жизнь этого мяса», пожаловался он. – «А свою жизнь не помню вообще».

«Да», согласился Юлер. – «Некоторые воспоминания этого аборигена вижу даже я».

«Например?», заинтересовался Мибл.

Юлер медленно сменил облик. Мибл задумчиво смотрел на темноволосого и темноглазого туземца, стоящего перед ним. Да, он определенно был знаком с тем, кого пытался скопировать Юлер.

«Это его любовник», сообщил Мибл.

«Любовник?», удивился Юлер. – «Что я не пойму, как же они… Ведь в этом теле нет…»

«Показать?», спросил Мибл.

«Ну, покажи», согласился тот.

Мибл ухватил его за ногу и осторожно повалил на ковер. Юлер тихо засмеялся.

«Безумный ты кусок мяса…».

«Подумать только», мечтательно передал Юлер. – «А я всегда относил ограниченные возможности для слияния к недостаткам фиксированного пола».

Мибл устало улыбнулся.

«Слияния у тебя больше никогда не будет. По крайней мере, со мной. То, что мы с тобой делали сейчас – жалкая пародия на него».

«Так ты помнишь, как мы…».

«Нет. Я догадался».

«По крайней мере», заметил Юлер. – «Это приносит гораздо более острое наслаждение».

Мибл пожал плечами:

«Возможно, тут вся причина в особенностях электрохимических связей».

Юлер фыркнул:

«Конечно. Всегда, все дело именно в них. Знаешь, чего кэцэры на самом деле никогда не могли простить таркам? Они думали быстрее, чем мы. Может быть, не о том и не туда… но быстрее. Ну, знаешь, как если сравнивать компьютеры – у тарков была более высокая частота, число операций в секунду было больше. Никакой личной заслуги, чистая биохимия».

По обнаженному плечу Юлера прошла судорога – он собирался вернуться в привычное тело. Мибл сжал его плечо.

– Поговори со мной, – неожиданно сказал он вслух. – Я хочу услышать твой голос.

Юлер приподнял голову, насмешливо посмотрел на него.

«Ты вспомнил и их язык, как я вижу. Но я-то никогда его не знал».

Мибл сообразил, что Юлер понял его лишь потому, что параллельно с фонетическим посылом принял его телепатемму. Но к Юлеру телепатировал не только Мибл.

«Меня Иньяр вызывает», сообщил Юлер. – «Боится, что будет буря. Что охранный контур разнесет».

«Ну, иди», неохотно согласился Мибл.

Вот так и получилось, что Мибл впервые остался один в своем маленьком и уютном жилище.

Иньяр оказался прав – вечером началась буря, каких Мибл еще не видел.

Или не помнил.

Буря ревела и клокотала над озером. Потоки воды с неба с грохотом обрушивались на гладкие стены дома, говорливыми потоками стекали на землю. Ветер выл, как безумный. Мибл лежал под одеялом и содрогался каждый раз, когда небо раскалывалось пополам.

Ему все-таки удалось заснуть. Любовь – дело не только азартное, но и чрезвычайно энергоемкое. Дневная усталость взяла свое.

И в первый раз после ранения Миблу приснился сон. Точнее сказать, впервые в жизни. Кэцэры не видели снов, и поэтому в первые несколько мгновений Мибл думал, что все, происходящее с ним – явь.

Он увидел огромные глаза, золотисто-огненные, светящиеся, а секунду спустя разглядел и их обладателя.

Огромное крылатое чудовище сидело на центральной площади заброшенного поселения, в котором жил Мибл. Он догадался, что статуя летающего ящера, находившаяся там, каким-то образом ожила. Сам Мибл стоял рядом с древним идолом, положив руку ему на шею. Он посмотрел на свои руки. Они оказались сделаны из потертого мрамора. Мибл понял, что стал фигурой, изображавшей второго бога местных существ. Стояла тихая теплая, почти прозрачная ночь. Чудовище наблюдало за ним. Но Мибл не почувствовал опасности. Скорее, странное и могучее создание смотрело на него с горечью и грустью. У Мибла внезапно заныло в груди.

Словно он что-то позабыл. Позабыл что-то важное. Он знал, как называется это чудовище, и он знал даже, как его зовут, но он все забыл!