Уолтер Миллер - Дартселлер

Больше всего он боялся выхода Марки. Ее роль "маэстро" выводил на первый план и оправдывал ее в ущерб Андрееву. Роль Марки была слишком важной, чтобы обращаться с ней как захочется.

Занавес упал. Сцена повернулась. Сейчас предстоял эпизод в жилой комнате, обставленной в мещанском вкусе. Торнье занял свое место, и занавес снова поднялся.

- Больше никаких арестов! - пролаял он в телефон. - После наступления комендантского часа применять оружие!

Он повесил трубку.

Когда он повернулся, она стояла на пороге. Она подслушивала, но, ничуть не смутившись, пожала плечами и прошла вперед, в то время, как он недоверчиво наблюдал за ней. Она вернулась к нему, но уже как шпионка Петра, вождя рабочих. Но он подозревал ее лишь в неверности, а не в предательстве. Это была критическая сцена, "маэстро" мог представить Марку либо коварной продажной девкой, либо народной героиней, обращенной в революционную веру, что автоматически делало из Андреева грубого сатрапа.

- Ты не хочешь даже поздороваться со мной? - спросила она, походив по комнате.

Он только улыбнулся в ответ. С высокомерным и вызывающем видом она встала перед зеркалом и начала приводить в порядок растрепанные волосы. Она говорила нервно и отрывисто, чувствуя возможность разоблачения и пытаясь спрятаться за общими фразами. Выглядела она уставшей и измученной, даже больше, чем некогда настоящая Мела Стоун. "Маэстро" мастерски управлял ее мимикой.

- Что тебе надо?! - неожиданно взорвался он.

Все еще стоя перед зеркалом, она замерла, прервав свое занятие, целью которого было, скорее, унять нервную дрожь, чем исправить прическу.

- Я все еще живу здесь, или нет?

- Ты сбежала!

- Только потому, что ты меня вынудил.

- Ты ясно дала понять, что не хочешь здесь больше оставаться.

- Неправда!

- Это ты лжешь!

Так они говорили еще некоторое время, затем он начал вытряхивать содержимое ящиков стола в чемодан.

- Я живу здесь и я здесь останусь! - закричала она.

- Делай все, что хочешь.

- А что собираешься делать ты?

- Я ухожу.

Спор продолжался. "Маэстро" не делал ни малейших попыток изменить сцену. Неужели у них все же получалось? Может быть, экспромт в сцене с подпоручиком повлиял на машину?

Что-то изменилось. Это была удачная сцена, пока что самая лучшая.

В гневе она продолжала что-то выкрикивать. Тем временем он закрыл чемодан и пошел к двери. Она замолчала на середине фразы, выкрикнула его имя и, зарыдав, упала на диван. Он остановился, повернулся вполоборота. Постепенно его холодная неприязнь проходила. Он поставил чемодан и подошел к ней.

Ее рыдания стали затихать. Она боязливо взглянула на него, увидела, что он не в состоянии оставить ее, и робко улыбнулась. Затем она встала и обняла его за шею.

- Саша... мой Саша.

Ее руки были теплыми, губы влажными. Женщина в его руках жила. В какое-то мгновение ему показалось, что он сошел с ума. Она тихо и коротко рассмеялась и прошептала:

- Ты мне сломаешь ребра.

- Мела...

- Тихо, не глупи... играй! - Громко она спросила:

- Я могу остаться, любимый?

- Навсегда, - ответил он хриплым шепотом.

- И ты не будешь меня ревновать?

- Никогда.

- И ты не станешь меня расспрашивать, если час или два меня не будет дома?

- Или шестнадцать... Прошло шестнадцать часов.

- Прости! - Она поцеловала его.

В комнате заиграла музыка, сцена закончилась.

- Как ты это сделала? - прошептал он. - И зачем?

- Они меня попросили. Они испугались, что "маэстро" провалит и эту сцену. - Она засмеялась. - Ну и вид был у тебя! Можешь отпустить меня.

Занавес опустился.

Они вышли со сцены. Жадэ уже ждала их.

- Превосходно, - сказала она взволнованно и пожала им руки. - Все было просто великолепно.

- Спасибо, - сказала Мела, - спасибо за то, что обратились ко мне.

- Было бы неплохо, если бы ты сыграла и в других сценах, Мела, хотя бы в тех, где играет Торни.

- Я не знаю... - неуверенно прошептала Мела Стоун. - Столько времени прошло. Сцену ссоры сыграть было несложно. Ее бы всякий смог сымпровизировать.

- Ты так же превосходно справишься и с другими, - настаивала Жадэ. Техник уже здесь и возится с "маэстро". Но если он увидит парочку таких сцен, то ему придется исправлять самого себя.

Второй акт был спасен, с этим все согласились. Торнье и Мела прошли в уборную, чтобы, воспользовавшись маленькой паузой, снять нервное напряжение.

- Это было, конечно, не "потрясающе", - вздохнул он, упав на диван, но вполне сносно.

- Третий акт будет еще лучше, Торни, - пообещала Мела. - Мы вытащим спектакль. Глупо, что первый акт так смазали.