Александр Мирер - Мост Верразано

Не выйдет полететь к Горовику, нет… Вечером бы вышло, да он ложится с петухами…

Он все-таки попросил мисс Каррингтон поймать Горови-ка по телефону, и сомнения разрешились сами собой: проф улетел в Европу, на симпозиум.

Ближе к концу дня принесли запечатанный конверт от Мабена. Си-Джи вскрыл конверт немедля и обнаружил в нем справку о Берте Эйвоне. Одно из чудес, которые умел творить начальник спецслужбы: получил всю информацию и наверняка из разных источников. Итак, досье.

Берт Стивен Эйвон, родился в … году, холост, детей не имеет, доктор химии, магистр математики, живет в Хоуэлле, штат Мичиган. Владелец фирмы «Мичиган электрик». Личное состояние, включая недвижимость, оценивается в 10-20 миллионов. В полицейских записях не присутствует, кредитная история безупречна, долгов нет. Особых пристрастий не отмечено.

Очень достойно, подумал Си-Джи. Не стал тратить денежки, чтобы построить свой чудо-автомобиль — заказывать по деталям в разных фирмах. Учредил, видимо, свою фирму, и на ней все и построил. Ага, вот оно! Среди всякой шелухи — вроде того, что Эйвон не замечен ни в предосудительных знакомствах, ни, напротив, в знакомствах с известными людьми — указана специализация «Мичиган электрик»: мелкосерийное и нестандартное электрооборудование для авиационных компаний, в частности, для «Рокуэлл интернейшнл».

Все понятно. Поэтому на него такое подробное досье — работает на оборонку. И поэтому так фирменно выглядят его автомобильные электромоторы.

Дьявольщина и дьявольщина, думал Си-Джи. Очень все достойно и надежно выглядит, и физиономия его внушает доверие, не будь я Клем Гилберт, но ведь дело-то невозможное!

И снова, в десятый, наверное, раз подумал: а что, если этот человек изобрел «холодный» ядерный генератор? Это еще недавно тоже казалось невозможным, хотя, в отличие от аккумулятора, и не запрещалось законами природы. Нет, это нереально. Полвека ведущие страны мира тратят миллиарды на «мирный атом», и ничего не получается — да что там миллиарды! Какие умы, какие коллективы ученых поразбивали себе лбы, изошли тщетными надеждами! Ничего не получается, а если и получится, то прямым преобразованием атомной энергии в электрическую здесь и не пахнет; предвидятся котлы, паровые турбины и так далее.

В студенческие годы Си-Джи прочел несколько книг по этой проблеме — грустную повесть о разбитых надеждах.

Ну ничего, подумал он, скоро мы все узнаем доподлинно. Подумал и вызвал к себе Мабена.

Жак Мабен — француз из Нового Орлеана — до некоторого момента не имел в истории ЭИ собственной роли, участвовал в ней только как верная тень господина Гилберта. Верность его имела причины. В звездный час молодого директора «Дженерал карз», едва ли не в день, когда он стал президентом компании, Мабена выставили из ФБР по ложному обвинению в связи с наркодельцами. Подробности здесь не важны; специальный агент Мабен оказался на улице — разумеется, без пенсии, без медицинской страховки и с тремя детьми — мал мала меньше. А служил он в Нью-Йорке, и его непосредственный начальник, знавший, что Мабена «подставили», был приятелем Кеннета Гилберта, отца Клема. И случайно поприсутствовал при перепалке отца с сыном — насчет кадровой политики Клема. Отец рычал, что нельзя увольнять сразу треть ведущего персонала компании, что она немедленно вылетит в трубу и тому подобное. «Рехнулся ты, сын, начальник-то охраны никак не может быть виноват, что „Джи Си“ выпустила непопулярную машину!» — орал он.

Из за странностей английского языка «Джи Си» — это аббревиатура слов «Дженерал карз». Впрочем, Клем тогда еще не получил кличку «Си-Джи».

Услышав вопли приятеля, старый полицейский наставил ухо, улучил минуту и порекомендовал Мабена в начальники охраны. Клему с его знаменитой проницательностью. тоже хватило минуты, чтобы Мабена принять и назначить ему оклад втрое больший, чем в ФБР, плюс акции и соответствующую пенсию в будущем.

Опальный офицер, не знавший, как снискать себе хлеб насущный, дерзко выставил свои условия: жесткая охрана для господина Гилберта и его семьи, во-первых, и полная свобода рук в проверке нью-йоркского персонала, во-вторых.

Первые два года, пока — по мнению Мабена — не улеглись страсти уволенных функционеров, — охрана действительно была очень жесткой. Си-Джи иногда проклинал этого квадратного коротышку с бугристой физиономией и замашками Наполеона. И за прошедшие семь лет Мабен не стал краше ни внешне, ни в ухватках.