Александр Мирер - Мост Верразано

— Ужинать будете, хозяин?

Он махнул рукой, и она исчезла, как тень.

Си-Джи сел в ногах у жены — Энн по-прежнему не смотрела на него — и положил руку на плед, туда, где должна была быть ее рука. Нашел, сжал. И долго сидел неподвижно, ни о чем не думая, только летели какие-то обрывки мыслей и мгновенные картинки — Джордж с головой, втянутой в плечи, длиннолицый человек, глубокая тень под его носом, волосы, отливающие оранжевым в свете витрины, рука, телефонная трубка, автобус, проезжающий мимо. Энн шевельнула рукой и проговорила:

— Понимаешь, я не думала, что с нами может так случиться.

Тогда у него словно шлюз открылся в голове. Никогда больше не будет, как прежде, никогда, потому что я, словно последний идиот, чувствовал себя неуязвимым, человеком, с которым не может произойти ничего непредусмотренного и случайного. Я же не мог сказать нет, я бы сказал, если бы они хотели убить меня, но они были здесь, они были здесь! Кто бы поступил иначе на моем месте?!

— Я очень испугалась, — сказала Энн. — Страшные…

Они были… не как люди… — Клем сжал ее руку сильнее. — Один сказал, чтобы я не звала на помощь, потому что некого звать, все наши холуи — он так сказал — удрали. Лорри закричала на кухне, но сразу умолкла.. Другой повел мальчиков наверх, и я… но этот сказал: молча, не то им будет плохо. И сразу позвонил ты.

— Сколько их было? — через силу спросил Клем.

— Четверо… не знаю. Клемчик, я засыпаю, я приняла седатив, прости, пожалуйста…

Убедившись, что она не в обмороке — дыхание глубокое и ровное, — он быстро прошел на кухню. Черная кухарка сидела у стола, подперев голову рукой. На столе были тарелки с тартинками и две вазы с фруктами — для детей и для взрослых.

— Лорри, вам не причинили вреда? — спросил Си-Джи.

— Разок шлепнули и показали пушку, мист-Си. И все. — Она покачала головой. — Хоть кофею-то выпейте, мист-Си. Я налью?

— Остальных подкупили, Лорри?

— Откуда мне знать? Когда они уезжали, Смарти мимо пробегал, я спросила, куда, мол, все вы собрались, кто дома останется, а он говорит — мы прямехонько к сатане, сестрица, прямо к сатане в зубы. Я пошла к госпоже, она училась с Кенчиком, и я ушла, а тут эти и объявились .. — Лорри подняла руку — Я-то знала, я знала!

— Что вы знали?

— От него это пошло, от этого господина из Мичигана, от него бедой пахло, сэр! Я говорила Джорджи!

Клем машинально взял тартинку, откусил, прожевал, не чувствуя вкуса. Вроде бы, с копченой рыбой. Сказал

— Джорджи тоже…

Лорри, видимо, поняла — всплеснула руками Клем опустил голову на стол. Так он и сидел на кухне, пока от ворса не позвонили, что приехал чин из ФБР.

Клем Гилберт не мог знать, что налет бандитов Ленти-ни, перевернувший его жизнь, был, в сущности, затеян на кухне и что затейщик, как и он, отказался от кофе.

На следующий день, вошедший в историю семьи Гилбертов как «черная пятница», Клем подал правлению корпорации просьбу об отставке. Правление собралось через неделю — Си-Джи вплоть до следующей пятницы отказывался подходить к телефону, хотя звонили все директора по очереди. Собралось и с тайным облегчением приняло отставку своего президента; с облегчением и некоторым смущением, поскольку у него имелся огромный пакет акций, то есть он по-прежнему сохранял существенное влияние на дела фирмы.

История ЭИ, Эпохального Изобретения, на этом закончилась

От торжественных проводов и прощальных подарков Клем Гилберт отказался наотрез. Но один подарок ему прислали на дом; роскошный, чудовищно дорогой набор клюшек для гольфа. Клюшки были в чехлах крокодиловой кожи, к ним прилагалась такая же сумка, и в ней, на самом дне, лежала карточка. Надпись на ней была тисненая — золотом; «От Джозефа Бабаджаняна, с сердечным приветом».

Клем пожал плечами и велел отослать эту крокодилью роскошь дяде Би. Он понимал, что сломлен и неизвестно когда оправится, но уходить на покой и играть в гольф не собирался.

Только с тремя людьми из бывших сотрудников он согласился встретиться. С достопочтенной госпожой Карринггон, распухшей от слез, с начальником опытного цеха, которому он принес извинения, и с Жаком Мабеном. Почему надо было попрощаться с Мабеном, он толком не понимал; может быть, из-за того, что бедняга не был ни в чем виноват, но чувствовал себя виноватым.

Только во время их встречи — в доме Гилбертов, в кабинете хозяина — Си-Джи внезапно понял, из-за чего он затеял это прощанье: чтобы попросить Мабена остаться в должности и по-прежнему пользоваться тем, особым счетом в «Сити-бэнк», никому об этом не докладывая. Счет был открыт не на средства фирмы, а иждивением бывшего ее президента.