Сергей Радин: Падающий

В течение рабочего дня я невольно улыбался, представляя, что было бы, взгляни он в зеркало в тот миг, когда я скалился туда же.

Босс не вернулся до конца рабочего дня. Контора узнала об этом заранее и радостно опустела. Наверное, я сидел дольше всех в пустом зале, в своём закутке. Овладела мной какая-то странная апатия. Просто застыл - и всё. Пока не мелькнула конкретная мысль, что мне невыносимо трудно раздваивать собственную жизнь на две сильно различимые картинки. А сообразив, пожал плечами: почему бы и нет? Привыкну.

Впрочем, рутина жизни такова, что слишком быстро с нею не расстанешься. Я вспомнил, что сегодня придёт Серена, и надо бы придумать что-нибудь к лёгкому ужину. Развернувшись к зеркальцу, висевшему за спиной, я понял, что не смогу купить ей сегодня игрушку. Я представил себе Серену и представил, чего бы на самом деле хотела такая красивая женщина. После недолгих раздумий звякнул в контору современного интим-антуража. Заказ принял не очень молодой человек, явно соображавший в своём деле. Он коротко опросил меня и предложил несколько свой вариант, с чем я без промедления согласился.

По дороге домой я заглянул в несколько спецмагазинов, неплохо нагрузился непривычными покупками, но домой успел к назначенному времени. Через минут пять после прихода ко мне пришли оформители и устроили небольшой погром, быстренько законченный к условленному часу.

Признаться, неведомый хозяин агентства оказался прав. Его вариант оформления оказался гораздо интереснее моего. Но будущее показало, что, в общем-то, можно было не стараться что-то вообще устраивать.

До прихода Серены я успел, проконсультировавшись с инструкциями других непривычных покупок, выполнить полную метаморфозу своего жилища, превратив его - незаметно для постороннего глаза, конечно, - в настоящую крепость. Ещё успел смыть с себя пот, поскольку пришлось здорово поднапрячься, впервые за долгое время делая настоящую мужскую работу.

Смешно. Чем дольше я ожидал назначенного часа, тем сильнее меня охватывало возбуждение. Я уже начинал сомневаться, сможет ли Серена принять меня таковым, каков я сейчас. Вскоре я уже нервничал так, что готов был позвонить, чтобы она не приезжала. Чёрт, что со мной… Я психовал, словно подросток, впервые встречающийся с женщиной.

В тот миг, когда я протянул руку к мобиле, раздался звонок домофона. Серена как будто почувствовала, что я вот-вот откажусь от свидания с нею, и пришла чуть раньше. Я стоял в прихожей, как последний дурак, и рассуждал, что ничего особенного: ну, не понравится ей - не придёт в следующий раз, и что? Умру, что ли?

Дверь распахнулась. Вошла недовольная. Тёмные волосы привычной волной до лопаток; обалденной красоты, пусть и небольшие карие глаза; носик, который она так любит поднимать, если что-то не по ней; огорчённо надутые сейчас губки… Чёрт, я как только увидел эти губы…

- Привет! - раздражённо сказала она и бросила сумочку на низкий шкафчик, давно облюбованный ею под временную собственность. - Представляешь, мой дурак… Эй, что это с тобой? Ты постригся? Слушай, а тебе ведь идёт! Ты какой-то импозантный стал, что-то в тебе вдруг такое… Ой…

Я тихонько толкнул её к стене. Всё. Больше терпения не осталось. Одной рукой я скользнул по её талии и притянул к себе. Она смотрела с недоумением. Пока… Ладно. Если закричит - отпущу. И всё. А пока… Ладонь в мягкие волосы, на её затылок, - глаза раскрылись изумлённо. Медленно, еле сдерживаясь, нагнулся к её губам. Пересохшими губами - дыхание в дыхание - коснулся полуоткрытого рта. И - как в пропасть…

Мы начали в прихожей. Потом, кажется, приползли сначала в одну комнату, затем в другую. В том угаре, в котором я был и который колдовски передался ей, мы оба потом не могли ничего припомнить. Вроде из прихожей мы переместились уже без одежды - однако точно опять-таки не вспомнить. Помню, она оседлала меня… Она помнит, как мы свалили какую-то штуку, в которой было что-то прохладное, приятно пахучее и влажное. Оно вывалилось на нас, ну а мы, естественно вывалялись в этой куче. Потом долго рассматривали, плохо соображая, - оказалась, из большой корзины выпали цветы, теперь совершенно смятые… Мы свалили шторы, разорвали какие-то занавески, и помню, смутно и мельком подумалось, что я звонил не в ту службу, надо было звонить в "Домашние уборки". На кухне мы хохотали безумно и не могли остановиться: как тут очутились - не помнили ни я, ни она, но умудрились свалить коробку с пирожными и изваляться в них. Помню, ели раздавленную сладкую массу, пальцами, губами счищая крем друг с друга, а потом вдруг встретились глазами…