Сергей Радин: Падающий

- А проводи-ка меня, красавчик, немного.

Знаете, когда позже я вспоминал библейское выражение "избиение младенцев", перед глазами всегда возникала одна и та же картина: как бесшумно и быстро вся орава набросилась на меня - и как действовали мои руки. И ноги. А ещё впоследствии я понял одну истину, правда, подсказанную: если даггер мне и принадлежал, я носил его только "из понтов", как позже выразились мои новые знакомцы… В общем, они слишком рано решили, что хозяева улицы - это про них. К сожалению, мне пришлось немного подзадержаться на пути домой, чтобы заняться их воспитанием и убедить юные создания, как они неправы, нападая на одинокого взрослого дядю. Мои убеждения остались на них в виде достаточно изгладимого следа, хотя мне сейчас и не вспомнить, есть ли такое литературное слово "изгладимое". Но ведь всё понятно и без того?

В общем, мне пришлось сдерживать себя изо всех сил, чтобы не перекалечить молодёжь. А потом я вынул из этой устало шевелящейся кучи того же типа - их предводителя, уже не за грудки, а за шкирку и вежливо напомнил, что я выбрал именно его в качестве своего проводника по этим странным местам, где чужаков встречают, мягко говоря, негостеприимно.

Он обнял меня, чтобы не упасть, всмотрелся заплывающим глазом в моё лицо и закатил глаза. Ну, что ж… Всё-таки перестарался. Ладно, дойду один. Как-нибудь уж… Аккуратно уложив предводителя чуть в стороне, чтобы на него больше не наваливались и чтобы ему было удобнее, я огляделся и пожал плечами.

Так, немного недоумевающий, почему здесь так агрессивно настроены к людям незнакомым, я и поднимался, размышляя, какое интересное местечко посетил. И ещё размышлял о том, что я запомнил лица всех детей - в состоянии до их знакомства с моими руками-ногами, конечно. Все девятнадцать.

На семнадцатой лестнице я подошёл к перилам и немного постоял, глядя то в пустоту чёрного города внизу, то на звёздное небо, которое видел когда-то давно. И, вцепившись в перила, чуть откинулся. Чем больше смотрел на небо, тем сильнее возникало желание перемахнуть ограждение - и в тёмно-синюю, сияющую звёздами бездну! Нырком! Как в воду!

Но где-то там, наверху, куда ещё надо дойти, меня ждала постель, чистая и тёплая. Правда, не о постели я думал, взбираясь на средний уровень города. Не о сне. А о тех незнакомцах, у которых я вызвал такую неприязнь, что они не пожалели труда выбросить меня из окна навстречу удивительным приключениям.

Очень бы хотелось, чтобы они, эти типы… ммм… эти мои благодетели (выведшие меня из сонного, болотного жизнепрепровождения), дождались меня в моей квартирке.

Хорошо, что глубокой ночью, как оказалось, на среднем уровне трудно встретить полицейского. Портье в нашем подъезде вызывать мне не понадобилось - дверь впустила меня, едва ознакомилась, как обычно, с отпечатком моего пальца. И лифт я не стал вызывать. Прижимаясь к стенам и чутко вслушиваясь в тишину подъезда, я беззвучно крался на широких мягких лапах своих непредсказуемых ног, держа наготове лучшие реакции непредсказуемых рук.

Дверь моей квартиры была лишь чуть прикрыта, но не закрыта на замок. Я открыл её любовно, на кончиках лап, спрятав когти в мягкие подушечки, - как приподнимают с подушки голову любимой женщины, чтобы нежно поцеловать её. Я влился в квартиру сумеречной тенью - и уже спокойно включил свет. Новообретённое чувство осторожности подсказало, что в доме никого нет.

На ночь входную дверь я закрыл так, чтобы, войди кто посторонний, он выскочил бы из квартиры со скоростью света от грохота небольшой сигналки, сделанной из подручных средств. Оказывается, в моей квартире огромное количество предметов, отлично годящихся на роль сигнализации и оружия массового поражения. Мне, конечно, хотелось всё осмотреть другими, новыми, глазами, но насущные проблемы потребовали немедленного разрешения.

Я влез в ванную и, несмотря на запрет использовать по ночам душ, с наслаждением отмыл с себя грязь нижнего уровня. Оттерев мочалкой плечи, я замер. Я знал, что завтра, ближе к ночи, сам спущусь на нижний и буду рыскать по нему в поисках… А фиг его знает, в каких поисках!.. Но мне этого хотелось, и я это сделаю. Мне нравилось видеть перед глазами картинку: длинное тело, полосы пропадают в тени и сумерках, громадный зверь бредёт по нижнему уровню, в чёрных длинных переулках между домами-кварталами; и мускулы его переливаются в нечаянном свете либо из окон, либо с дороги, по которой быстро скользят насторожённые машины подозрительных типов. Но завтрашней ночью один, похожий на тигра, подозрительный тип будет без машины… Я усмехнулся, бросил мочалку и подставил тело под душ… А-ах, как хорошо… А завтра придёт Серена. Красивая женщина. Я вспомнил ощущение её мягкого тела, тёплой кожи под моими пальцами… И медленно улыбнулся… Красивая… Странно, что раньше я так не думал. И страстная…