Сергей Радин: Падающий

Сейчас я держал меч уже остриём вверх и чуть вперёд. Восторг от обладания оружием, странным, непрактичным в наш век огнестрельного и лучевого, переполнял меня. И я помню только этот бег с поднятым к невидимому небу мечом…

… Меня зовут Вадим. Внешность у меня незапоминающаяся: ну что, тёмно-серые глаза, нос прямой, улыбка какая-то заискивающая, немного скуласт; неопределённо-тёмные волосы всё торчат, как у карикатурного неудачника или "ботаника"; сутуловат, немного грузен, отчего женщины из соседнего отдела дразнят меня плюшевым медведем. Я выгляжу скучным, незаметным клерком, каковым и являюсь. Сколько помню, мне всегда скучно. И сам себе я тоже скучен. Слава Богу, есть определённый распорядок жизни. Сначала тобой руководят родители наряду с детским садом и школой, потом университет берёт под крылышко. И, наконец, работа даёт ритм остальной жизни взрослого человека. Я не пессимист. Я просто человек такой. Мне самому всегда лень что-то сделать первым.

Я не стремлюсь к повышению на работе. Но штатный психолог внушил боссу, что не стоит выгонять человека, если он выполняет свою долю работы и не более того. Выяснилось, что я обладаю чем-то вроде утихомиривающего влияния. Пока я в отделе, среди сотрудников мир и покой. Достаточно просто присутствия. А поскольку я работаю в отделе маркетинга крупной корпорации, где собрались сплошь целеустремлённые лидеры, пытающиеся то и дело втихомолку перетащить чужие крупные заказы в свой портфель, мир немаловажен. С моим появлением скандалы, с нередким мордобоем, почти затихли. Почти - это потому, что я не весь день бываю на работе. Сам я не очень стремлюсь обогатиться. У меня есть долгосрочные договоры с тремя фирмами, обеспечивающими процентами от своих прибылей мою квартплату и мои скромные потребности. Этого мне достаточно.

Живу я в середине среднего уровня города - идеально для средней личности. На нижний не спускаюсь: там, по полицейским сводкам, не всегда благополучно. На верхнем уровне - работаю в деловом квартале. Развлечения мои тоже скромны. Строго два раза в неделю приходит ко мне сослуживица. К её приходу я стараюсь хоть чуть оживить квартирку: покупаю цветы или какую-нибудь мягкую игрушку. Она обожает игрушки, но оставляет их у меня же: имея собственную квартиру, чаще живёт у постоянного любовника, а ко мне приходит только отдыхать - по её выражению. Уходит она довольная и встречей, и спокойным, не слишком страстным сексом - то есть именно тем, в чём нуждается, как она говорит. А я убираю разбросанные игрушки, протираю стол, мою посуду и сажусь перед компьютером или со старомодной книгой в руках у торшера. Мне нравятся детективы. Они заполняют некую пустоту в моей жизни. Видеокниг не люблю. Мне надо обязательно держать в руках именно книгу, чтобы ощутить какое-то приятное волнение… Я, наверное, и сам старомоден… Мечтатель. Люблю себя представлять на месте выдающихся личностей или приближённых к ним. Люблю придумывать истории о них и о себе. С ними.

А ещё мне снятся странные сны. Но в подробностях помню только один. Один и тот же с момента взросления. Скучный сон привиделся в первую же ночь после дня рождения - мне исполнился двадцать один год. Мне уже чуть за тридцать, а сон безо всяких вариаций снится почти каждую ночь. Иногда я помню, что он приснился, иногда - нет. И не думаю о нём до тех пор, пока он снова, приснившись, не напомнит о себе.

Во сне я вижу тёмное, сумеречное помещение. Оно тесное. Потолка не видно. Один и тот же угол, в который забился человек, которого я никак за эти годы не разгляжу. И всё. Этот тип ни разу не шевельнулся, с тех пор как я его вижу. Он сидит, обняв колени и склонив к ним голову. Кажется, волосы у него тёмные. Ладони крепко сцеплены, пальцы длинные и худые. Я уже сравнивал. Не мои. У меня пальцы обыкновенные, не слишком длинные и не слишком худые. Я же говорил - я обыкновенный. У меня есть небольшая фантазия, что он сидит в темнице, но, возможно, я просто начитался детективов. Я пробовал продолжить историю узника, представляя, что он невинно осуждённый. Например, он мой друг. И однажды я врываюсь в камеру и освобождаю его…

Штатный психолог Ирвинг, в первой же беседе по приёме на работу узнав об этом сне, выписал антидепрессант. Но странно. У меня пошли такие жуткие головные боли, что от таблеток пришлось отказаться. Ирвингу наврал, что принимаю и что сны пропали. Ну его. Беспокойство только одно с этими лекарствами. А сон… Снится и снится. Не мешает же.