Алексей Калугин - Мир без Солнца

— И каким же образом это связано с тем, что ты взялся перекраивать историю? — поинтересовался Кийск.

— Мир несовершенен, друг мой Иво, — двойник подтянул к себе блюдо с черным виноградом, выбрал самую большую кисть и положил ее на ладонь левой руки. Двумя пальцами правой руки он не спеша отщипывал одну ягоду за другой и кидал их в рот. — И мне это ясно так, как никому другому.

— Почему именно тебе?

— Потому что я человек, которому отказано в праве быть человеком!

— Ты ошибаешься, если полагаешь, что в этом твоя судьба уникальна.

Виртуальный двойник Дугина рассмеялся и откинул в сторону недоеденную кисть винограда. Ладонь, влажную от виноградного сока, он вытер, медленно проведя ею по мягкому ковровому ворсу.

— В локусе имеются уникальные файлы, в которых отображена вся история человечества. И у меня было время ознакомиться с ними. Знаешь, что я тебе скажу, Иво? Мир несовершенен, потому что процесс его развития носит хаотичный характер. Случай — вот движущая сила истории. И что самое удивительное, никому прежде даже в голову не приходило, что этот процесс можно взять под контроль. Хотя именно об этом человечество мечтало на протяжении всей своей истории. Бог — вот универсальный контролер, которого люди придумали для себя, и которому они готовы были доверить свои жизни. В этом мире, — широким жестом вытянутой руки двойник обвел окрестности, — я взял на себя задачу, которую должен выполнять бог.

— У тебя мания величия, — с жалостью посмотрел на двойника Кийск.

— Нет, — снова рассмеялся двойник. — В отличии от бога, у меня есть ясный и четкий план действий, следуя которому, я создам идеальный мир, в котором не будет места ненависти, несправедливости и злу.

— Но при этом ты разрушаешь мир за пределами локуса.

— Ну и что с того? — пренебрежительно махнул рукой двойник.

— Мне нет никакого дела до мира, которому безразлична моя судьба.

— Ты хочешь возложить вину одного человека на целый мир? — Иво, — подался вперед двойник. — Для меня мир — это то, что я вижу вокруг себя. Никакого другого мира я никогда не знал. У меня имеются только воспоминания моего прототипа о мире за пределами локуса. Но, согласись, было бы глупо утверждать, что сон — это реальность, лишь на основании того, что ты помнишь его. Поэтому единственной реальностью для меня является мир внутри локуса. Покинув его, я снова окажусь в матрице, — двойник развел руками. — По-моему, мой выбор очевиден и не требует никаких дополнительных комментариев.

— Хорошо, оставайся в лоуксе. Сиди на красивом ковре, слушай пение птиц, ешь сладкий виноград, пей дорогое вино, любуйся красивыми девушками, — чем не жизнь? Но оставь в покое исторические файлы локуса. Тебе непременно хочется считать себя богом, — ну так стань им в этом райском уголке!

— Бог умер в тот момент, когда понял, что не желает брать на себя ответственность за то, что сам же сотворил, — ответил, задумчиво глядя куда-то в сторону двойник. Переведя взгляд на Кийска, он продолжил: — Жизнь в этом райском уголке, если оказаться запертым в нем до конца дней своих, ни чуть не лучше тупого и бессмысленного существования в матрице. А принимая во внимание то, что в этом мире я практически бессмертен, — так и вовсе чистый ад. Сладости приедаются, и даже самое лучшее вино со временем набивает оскомину, — на губах двойника мелькнула и тот час же исчезла едва заметная улыбка. — Ты прекрасно понимаешь, что просишь меня о невозможном, Иво. Что бы ты сам ответил мне, если бы я предложил тебя навсегда остаться в локусе?

— Это нереально, — покачал головой Кийск.

— Почему? — удивленно вскинул брови двойник. — Тебе не нравится мой мир? Мы могли бы вместе заняться наведением в нем порядка. Попробуй поставить себя на мое место.

— У меня никогда это не получится, — снова покачал головой Кийск.

К его удивлению двойник с ним согласился.

— Не получится, — повторил он вслед за Кийском. — И знаешь почему? Потому что люди очень много говорят об ответственности, но редко кто из них решается взять эту самую ответственность на себя. Ты согласен со мной, Иво?

— Нет.

— Нет...

Двойник наклонил голову и задумчиво почесал ногтем большого пальца бровь.

— Что ж, давай проверим на практике, чего стоят твои слова.

Сознание Кийска вновь не успело зафиксировать момент, когда произошло изменение реальности. Сладкоголосое птичье пение сменилось ревом мощных двигателей, и Кийск обнаружил себя сидящим в кресле пилота в кабине допотопного самолета.