Алексей Калугин: Время — назад!: Фантастические рассказы.

Заметив незнакомого человека, старик на полуслове оборвал заунывную песню, положил руки на колени и улыбнулся. Поначалу посланник решил, что перед ним безумец. За последнюю пару лет по Подлунной просто эпидемия какая-то прокатилась. Богатые, знатные люди непонятно с чего вдруг бросали свои дома и семьи и отправлялись странствовать по пыльным извилистым дорогам империи. Некоторые спустя какое-то время возвращались, а иные так и навсегда исчезали. Но когда старик посмотрел на посланника, тартакандец понял, что ошибся — не могло у безумца быть столь ясного и умного взора.

— Кто ты, добрый человек? — спросил у посланника старик голосом, похожим на чириканье воробья, услышав который тартакандец почувствовал почему-то непонятное смущение.

Хотя с чего бы вдруг?

Для того чтобы вновь обрести уверенность, тартакандец приосанился.

— Я личный посланник Первого министра Великого и Ужасного!

О ужас! В самом конце фразы, как раз на слове «Ужасный», голос его сорвался на фальцет!

Старик удивленно приподнял бровь.

— Кого?

Посланник решил было, что старик над ним смеется. Но нет, взгляд старого человека был чист и прозрачен — он и в самом деле хотел понять, о ком говорит собеседник.

— Великого и Ужасного Гудри-хана! — торжественно провозгласил тартакандец. По счастью, на этот раз голос его прозвучал именно так, как и требовалось, — уверенно и внушительно. И все же на всякий случай, чтобы у старика не оставалось уже никаких вопросов, посланник добавил: — Властителя Подлунной империи — да продлятся безмерно его годы!

— А-а. — Старик как будто был разочарован. — И что же делает здесь, в деревенской глуши, посланник Первого министра досточтимого Императора?

— Я сопровождаю ко двору Императора одного мудреца из Сатора, — важно выпятил грудь тартакандец.

— Неужели? — Теперь уже обе брови старика одновременно взлетели вверх. — Неужели ты отыскал в Саторе всего только одного мудреца?

1Ш

РЕФЛЕКСИЯ

371

Старик определенно издевался над тартакандцем!

— Вот что, старик. — Голос посланника приобрел угрожающее звучание. — До прибытия в Тартаканд я должен заботиться о покое и благополучии человека, которого сопровождаю. Твое пение мешает ему уснуть. Понимаешь? Так что, будь добр, не заводи свою песню заново.

— Твоему господину хочется спать? — спросил старик.

— Да, — кивнул в ответ посланник. Ши Хуань-Ло не был его господином, но сейчас это было неважно — тартакандец хотел поскорее закончить странный разговор со странным стариком. — Мы рано поднялись и долго были в пути. Моему господину нужен отдых.

— Но мне хочется петь. — Старик развел руками. — Желание петь не более предосудительно, чем желание спать. Так что мы с твоим господином находимся в равных условиях.

— Не думаю. — Посланник положил руку на рукоятку меча.

Жест, по его мнению, был весьма красноречив, но старик даже бровью не повел.

— Ты хочешь заставить меня молчать? — спросил он.

— Если потребуется, — ответил посланник, в душе далеко не уверенный в том, что сможет пустить меч в дело.

У тартакандца вновь появились сомнения в умственной полноценности старика, а, как известно, убить безумца — значит навлечь на себя лежавшее на нем проклятие богов.

Старик усмехнулся, взялся двумя пальцами за кончик левого уса и покрутил его, как хозяйка крутит кончик нитки перед тем, как вставить его в иголку.

— Ты слышишь, как течет река?

Вопрос старика, не имеющий никакого отношения к тому, о чем они говорили, вновь поставил тартакандца в тупик. Он даже обернулся и посмотрел на воду. Река текла себе как ни в чем не бывало и негромко журчала при этом, точно сама с собой разговаривала.

— Слышу, — прищурился тартакандец. — И что с того?

— Попробуй заставить реку умолкнуть.

Старик произнес это без тени улыбки, поэтому тартакандец при всем желании не смог отыскать в его словах насмешки. Тогда что же хотел сказать старик?

А старик уже снова что-то напевал, негромко, но с явным удовольствием.

Определенно пора было звать на помощь Личи.

Но у посланника оставался еще один козырь. Тартакандец не хотел его использовать, но несговорчивый старик не оставил ему выбора.

— Ты знаешь, кто тот человек, которому ты мешаешь уснуть? — спросил он таинственным полушепотом.

— Откуда же мне это знать? — недоуменно развел руками старик. — Ты не назвал имени своего господина.

— Мой господин — Срывающий Маски! Прозвучало это едва ли не более внушительно, чем