Вячеслав Морочко: Ужас и счастье прикосновения

В день отлета на астровокзале к нему подошел незнакомец. - Простите, я краем уха услышал, к-куда вы держите путь. Далече же вас з-забросили! - человек говорил очень быстро, чуть-чуть заикаясь, словно избавлялся от боли. - Я эту станцию з-знаю. У меня там п-приятель - Эдик Жемайтис. Ну, не то что б п-приятель... Вместе кончали. Эдик немножечко не от мира сего. Вечно грыз ногти. Помешан на астрофизике. З-звездное облако - не ч-человек. Год назад угодил в катастрофу - ч-чудом был оживлен... И новое ч-чудо: Эдик влюбился! В к-кого бы вы думали? В с-собственного реаниматора! П-представляете, вбил себе в голову, что выжил только благодаря ей. Называет ее: "М-моя спасительница". А она смеется: "Т-ты думаешь, я вытащила тебя с того света за ушки?" К-кстати, ушки у него в самом деле п-приличные. М-Мария Николаевна - вы ее скоро увидите очаровательная женщина. Она старше его и, мне к-кажется, только жалеет Эдика. П-по-матерински. - Зачем вы все это рассказываете? - спросил Конин. - Вам разве не интересно? Конин так посмотрел, что незнакомец, выкатив очи, быстренько ретировался, заметив: "Еще одним н-ненормальным будет т-там больше".

Лазарет начинался с просторного холла для посетителей. Тут стояла кушетка с облегающей спинкой. Компанию ей составляли несколько кресел и столиков. На кушетке Конин увидел фигуру донкихотовской худобы и длины. Не успел разглядеть сидевшего, как дверь, вудущая в лазарет, отворилась и в холл вошла женщина, похожая на черное облако, заряженное молниями. Нора Винерт стояла, уперев руки в боки, так ей, видимо, легче было поддерживать торс, и хмуро разглядывала нежданного гостя. Конин почти физически ощущал ее неприязнь. - Простите. Я ваш новый координатор, - сказал Иван и... пожалел о сказанном. - Вы слышали? Этот человек заранее просит прощения! - женщина обращалась к тому, кто сидел на кушетке. Ее низкий голос заполнил пространство холла. Непостижимо! Кому на Земле могло прийти в голову подослать к нам этого соглядатая?! - она говорила по-немецки и Конин не мог представить себе Винерт, говорящей на ином языке. - Нора, ты снова преувеличиваешь, - подал голос сидевший. - Нисколько! Ты посмотри на него, Леопольд! С ума сойти! О чем они на Земле думают? - Вам нездоровится? - теперь она обращалась к Ивану. Он отрицательно покачал головой. - Тогда здесь вам нечего делать! - Извините. Я бы хотел увидеться с Ветровой. - Только этого нам не хватало! - Мы были когда-то знакомы... - попробовал он объяснить, но услышал: "Выкиньте это из головы!" - В чем дело? Что происходит? - Я вижу, вам страшно! - невысокая плотная, Винерт стояла к нему в пол-оборота. Лицо казалось надменным. - Разве вас не тревожит судьба человека, на место которого вы сюда прибыли? О, вы бы многое дали, чтобы узнать, как все было! - Действительно - согласился Иван, - здесь много неясного, и я как-нибудь этим займусь. - Ну, вот что - она посмотрела ему в глаза, - хватит поясничать! Вы успокоитесь, если признаюсь, что это я заманила координатора в блок расщепления? Все! И больше у вас не должно быть вопросов! Что вы стоите? Идите и сообщайте, куда считаете нужным! Только оставьте нас тут в покое! - Винерт стояла величественная, уничтожающе грозная. - Мой вам совет Возвращайтесь на Землю! Чем скорее, тем лучше. Иван отступил: нельзя идти напролом, тем более, если не видишь - куда. Спустя три минуты, услышав сзади шаги, оглянулся: его догонял Леопольд Курумба - высокий темнокожий старик, которого он только что видел в холле. Лицо освещали добрые глаза. Толстые губы-подушечки улыбались. - Постойте. Куда вы несетесь? - задыхаясь, причитал он. - Что за бес в вас сидит? Откуда вы взялись? Конин остановился. - Не обижайтесь на Нору. Она хотя и ворчунья, но, человек справедливый. Господи, я ни разу не видал ее в таком гневе. Чем вы ее достали? - А разве вас я еще не "достал"? - Меня нет. - Значит вы исключение. - Нет, в самом деле, вы не должны обижаться! - энергично жестикулируя, говорил математик. Торчавшие из белого свитера подвижные руки, напоминали известный шедевр: "Уголь на снегу". Речь его то сотрясала воздух напряженными звуками, то переходила в шелестящее бормотание. В коридоре галактической станции звучала поэзия заклинаний. Иван узнал суахили древний язык "черного континента". - Вы не должны обижаться, - настаивал математик. - Они все еще в шоке после исчезновения координатора. Я могу их понять, хотя видел этого человека всего только раз, да и то мельком, за день до того, как это случилось. - А все-таки, что же случилось? - Спросите что-нибудь легче, - Курумба развел руками. - Человека хватились после того, как он не ответил на вызов. Стали искать. Прибывшие на станцию эксперты нашли следы его рук на люке, ведущем в камеру расщепителя. Но после люка в приемном бункере никаких следов не было, и нет никаких доказательств, что координатор покинул станцию. Экспертам пришлось ограничиться заключением, что никто из сотрудников к исчезновению координатора не причастен. Конин не останавливал математика, хотя результаты обследования знал еще на Земле. Он не рассчитывал узнать что-то новое, а ждал терпеливо, когда уместно будет спросить о том, что сейчас его больше всего волновало. - Пожалуй, я сам здесь случайно, - объяснялся Курумба. - По недомыслию взвалил на себя непосильную ношу. Знаете, есть такие проблемы, за которые сразу не знаешь как взяться - мечешься, ищешь спокойного места, где бы бедному теоретику всласть поработать. С Норой мы знакомы давно. Это она меня убедила, что лучшей "пещеры", чем эта станция не найти. Но рассчитывая обрести здесь благословенную тишь, я оказался в водовороте скандала... Не успели нас оставить в покое визитеры и эксперты - заболела Мария Николаевна... - Что с ней? - невольно вырвалось у Ивана. Но Курумба вдруг замолчал. Конин услышал шорох и оглянулся. Опустив руки по швам за спиной стоял начальник галактической станции. - Прекратите ваши допросы! - сквозь зубы сказал Строгов. -Возвращайтесь в каюту! Немедленно!