Александр Морозов - Нестандартный Егорыч

- А, это вы там все в "крестики-нолики" играете?

Надо сказать, что с недавних пор "крестиками-ноликами" Егорыч стал называть все наши попытки моделирования на электронно-вычислительных машинах образования простейших биологических коллективов. Коллективами это можно было назвать, конечно, только условно. Членами этого коллектива были некие абстрактные существа, точки на координатной плоскости или ячейки в памяти вычислительной машины. Эти существа были, если можно так выразиться, двухдейственными. Единственной проблемой, которую они могли решать, была знаменитая гамлетовская коллизия: быть или не быть? Но если "не быть" означало для них то же, что и для Гамлета, и, вероятно, то же, что и для всех живых существ, - то есть просто "не быть", абсолютно простое, можно сказать, точечное состояние, то в слове "быть" заключалось для них неизмеримо меньшее, чем для Гамлета, содержание. Я не буду описывать, что означало "быть" для Гамлета - думать, страдать, фехтовать на шпагах, восхищаться игрой актера и т. д. - на то и был Шекспир, чтобы описывать все это. Но зато я могу точно сообщить, что означало для наших абстрактных существ их бытие.

Это тем более легко сделать, что для них "быть" - так и означало "быть", то есть было абсолютно простым, нерасчленимым внутри себя действием. Поэтому "быть" или "не быть" означало для них абсолютно одно и то же, это были просто два различаемых состояния, которые мы условно называли жизнью и смертью членов коллектива.

Существо считалось живым Б данный момент времени, если по меньшей мере три из соседствующих с ним клеток координатной плоскости были заняты такими же существами. В противном случае оно считалось мертвым и выбывало из игры.

У оставшихся в живых изменяли координаты, и мы снова проверяли, кто выживет после такого абстрактного путешествия.

Естественно, что преимущество имели в этих условиях те, кто находился в скоплении себе подобных, кто образовывал "коллектив". Разрозненные существа погибали очень быстро, если только после очередного путешествия их не прибивало к "коллективу".

Не буду говорить ни о формулах, по которым высчитывались новые координаты, ни о различных побочных моделирующих механизмах вроде зоны размножения, ни о других многочисленных и тонких нюансах.

Все это были весьма интересные электронно-вычислительные игры, но, конечно, вселенная координатной плоскости с прыгающими по ней точками была восхитительно, невероятно примитивна. В ней можно было только существовать или не существовать. А существование заключалось только в том, чтобы в каждый новый момент времени проверять, существуешь ты еще или нет.

Обвинять нас в элементарности наших моделей, конечно, не приходилось. Как я уже говорил, дело это было новое, с чего-то надо же было начинать. Вот мы и начинали с наших двухдейственных существ, надеясь, что со временем, встраивая в их вселенную различные усложняющие обстоятельства, можно будет моделировать реальные процессы, характеризующие реальные биологические коллективы. Хотя бы простейшие коллективы, например, образование и эволюцию муравейника.

О моделировании образования коллективов высших животных и тем более разумных существ никто пока и не заговаривал.

Вот эти-то модели Егорыч и стал с недавних пор называть крестиками-ноликами, хотя его собственный вклад в них был, как я уже говорил, немалым. Скорее уж, правда, они напоминали известную игру "морской бой", но дело, понятно, не в словах.

Все знали, что хотел сказать Егорыч, но что он мог предложить взамен? Этого не понимал никто. Я не был исключением и тоже не понимал этого. Правда, я понимал другое: Егорыч не пустой критикан, ему вовсе не нужна дешевая популярность на манер той, которую охрипшими голосами завоевывают витии в курилках Ленинской библиотеки. Он критиковал - значит, чувствовал, что существует другой путь. Но он не говорил ничего об этом другом пути. Значит... значит, он не уверен в нем, не уверен в его реальности.

Мои стройные умозаключения были прерваны шорохом за спиной. Я обернулся и увидел, что, положив локти на перила террасы, к нам заглядывает пацан. Встретившись со мной глазами, он вроде бы в чем-то засомневался, но потом все-таки, переводя взгляд с меня на Егорыча, сказал:

- Дядя Саш, я там был.

- А, Тимур, - сказал Егорыч, увидев пацана, - ну что, передал все, как я сказал?

- Да, дядя Саша. Все нормально.

- Ну вот, спасибо. Молодец.

- Я побегу, дядя Саша, а то мне там надо... - И Тимур сделал неопределенное движение в сторону моря.